Настя отвернула лицо, слегка склонила голову влево, покорно откинув с плеча волосы, открывая нежную впадинку ключицы и тонкую шею. Прохладный ночной воздух коснулся бархата её кожи одновременно с его горячими губами, пробуждая во всём теле блаженный трепет. И, если бы в этот миг он сказал какую-нибудь заурядную сентиментальную глупость, вроде: «Я люблю тебя!», « Я тебя хочу, ты очень красивая!» или « Можно мне поцеловать тебя?», всё могло бы сложиться совсем иначе… Она могла бы прийти в себя и ответить: «Нет!», оттолкнуть его и снова поспешно сбежать…
Но он не сделал такой ошибки. Он не сказал ничего, только обнял нежно за талию, притянул ближе. И прижимаясь всем телом, бесконечными поцелуями покрывал шею, плечи, маленькое ушко, зарумянившуюся щёчку. Осмелевшая рука, с плеча пробиралась дальше по ключице, на грудь… Медленно, осторожно, с невыносимой нежностью! Всё дальше и дальше, между упругих округлостей, к возбуждённо выпирающим соскам. Другая рука зарылась в её волосы, Эл прошёлся языком по её ушной раковине, и это оказалось так неожиданно, что Настя не сдержала стона, выгнулась мартовской кошкой, прижимаясь к нему ещё теснее, чувствую сквозь тонкую ткань, как напряжены все мышцы этого сильного красивого тела. Эливерт, потянувшись через плечо, нашёл её губы, скользнул по ним сначала мягко, будто пробуя на вкус, потом всё ненасытнее, всё настойчивее. У Насти голова была как в тумане, и ноги подкашивались, и в то же время она чувствовала такой прилив адреналина, что могла бы, наверное, совершить что-то невообразимое. Например, это…
Она развернулась, обвивая его шею руками, запуская тонкие пальчики в его волосы, выгибая свой стан, чтобы стать ещё ближе. Врасти в него каждой клеточкой своего тела, стать единым целым с каждым лучиком его души! На один миг, короткий, как вдох, он отстранился, заглянул ей в лицо и улыбнулся так светло, как никогда прежде. Потом неожиданно приподнял за талию, и сделал три шага назад, утаскивая обратно в горницу. Настя рассмеялась возбуждённо и чуть нервно, перелетая порог. И всё также, не выпуская её из рук, Эл захлопнул дверь и задвинул щеколду.
Настя прижалась спиной к шершавому дереву, упиваясь его поцелуями, теряя голову от прикосновения его тонких пальцев, настойчивых, чутких, деликатных и бесстыдных одновременно. Багровые отблески камина играли на его обнажённом торсе.
А когда одна рука атамана ласковой змейкой скользнула вниз живота, по её телу прокатилась волна дрожи. Не сдержавшись, Дэини судорожно всхлипнула и впилась ногтями в загорелую спину. Рыжая только одного жаждала, чтобы эта сладостная пытка не прекращалась… Чтобы он поскорее стянул с неё эту неуместную больше одежду, что мешает прижаться к этому восхитительному, так сладко пахнущему телу.
«Вообще-то мужики, особенно ведущие кочевой образ жизни, обычно потом воняют, а не пахнут!» – возразил из последних сил угасающий разум.
«Очень может быть, – легко согласилась Настя. – Имеют право. Да только более приятного
