style="font-size:15px;"> Киреевский И.В. Критика и эстетика. М., 1979. С.78–87.
23
Юнг К. Душа и миф. Клев, 1997. С. 261.
24
После запрещения 2 тома «Московского сборника» его участникам, в том числе и И. Киреевскому, было запрещено публиковать или даже публично обсуждать свои новые произведения без разрешения Главного управления цензуры в Петербурге. Он был объявлен «неблагонамеренным», и за ним был установлен не секретный, но гласный полицейский надзор.
25
Киреевский И.В. Критика и эстетика, С. 282–283. Вспомним, что обычное возражение славянофилов против введения западных политических или социальных норм в России сводилось к вопросу: каким именно установлениям следует подражать – английским, голландским, немецким, французским?
26
Киреевский И.В. Критика и эстетика. С. 226. Нам представляется, что данное суждение И. Киреевского вполне совпадает с его пониманием характера «верующего мышления», которое мы находим в его «Отрывках»: «…главный характер верующего мышления заключается в стремлении собрать все отдельные части души в одну силу, отыскать то внутреннее средоточие бытия, где разум и воля, и чувство, и совесть, и прекрасное, и и истинное, и желанное, и милосердное, и весь объем ума сливается в одно живое единство и таким образом восстанавливается существенная личность человека в ее первобытной неделимости» (Там же. С. 334). Это подтверждает наше предположение о том, что предназначение русского народа, с точки зрения Киреевского, – в просвещении, воспитании европейских народов в духе истинного христианства. Причем народ нисколько не озабочен своей просветительской эмиссией, он готов и сам учиться (и обучение ему, по мнению Киреевского, необходимо). Но все это нисколько не умаляет его главной, сущностной задачи, его предназначения. У исследователя невольно возникает соблазн провести параллель между двойственным характером задач народа (самому научиться и других научить) и самого Киреевского. Но это не соответствует взглядам самого Киреевского. Он выполняет свое предназначение – истолкователя народной мысли, высшего исторического и христианского предназначения России и русского народа.
27
Аксаков И.С. Поли. собр. соч.: В 7 т. М., 1886. Т. 2. С. 168.Следует признать, что в теории славянофилов связь между индивидуальным и коллективным народным сознанием почти не раскрыта. Индивидуальное сознание уже не опирается на традиционные ритуалы и «священные события». Однако роль веры в этой связи по-прежнему чрезвычайно велика. Причем эта вера определяется самим укладом жизни народа, не столько общими убеждениями, сколько общей эмоциональной и этической оценкой происходящего. Ср.: в статье «Девятнадцатый век» И. Киреевский пишет: «Наше время для одного поколения меняло характер свой уже несколько раз… Один век вмещал в себя людей разных поколений, разных убеждений… Взгляните на европейское общество нашего времени: не разноголосные мнения одного века найдете вы в нем, нет! Вы встретите
