кто, пересилив страх перед наказанием, пошли на контакт с погранцами и приняли дарственный кусок с их богатого стола. О гордости речи не было. Остальных давила жаба зависти.
Позже, уже в гарнизоне Руммельсбург («Румеле»), где стояла авторота 105-го полка, и где кормили прекрасно, Вадим будет задаваться вопросом: почему же так плохо кормили в карантине? Сколько испорченных желудков останется на память «защитникам Родины» на всю жизнь! Ну не до такой же степени бедная страна! «Тяготы и лишения воинской службы», которые было положено присягой преодолевать «с достоинством и честью», – может, это они и были? Но, если держава богатая, как отовсюду дудели газеты и радио, значит, эти «тяготы» искусственные? Зачем? Чтобы отфильтровать «балласт»? Ох, крамола, крамола в голове!
Тактические занятия начались с красочного представления, которое давал сам начальник учебного пункта – смуглый, жилистый капитан. «Черный капитан», как окрестят его в карантине, лупил по мишеням, банкам с бензином, камням, деревьям из всех видов оружия, что было под рукой, пока не израсходовал боезапас. Завороженная визжащими полетами трассеров солдатская масса стояла, разинув рты.
Пока подошла очередь стрелять 6-му отделению, измочаленные тренировками бойцы уже подрастеряли былое нетерпеливое желание выпустить боевую пулю из своего АК-47. Младший сержант Благород считал, что прежде чем доверить «салагам» великую честь бабахнуть в мишень или белый свет, надобно хорошенько потренироваться в подходе на огневой рубеж, а заодно и попрятаться от «ядерного удара». И когда, наконец, автомат в руках Вадима дернулся, громко звякнув, и брызнула фонтанчиками пыль на склоне холма, усталый Вадим даже не порадовался, что мишени от его пуль легли.
Нещадно палило солнце. В войну играли по-настоящему – с дымовыми шашками и холостой чечеткой командирских автоматов. Оружие, правда, они брали у бойцов, отдавая тем свое, чтобы не возиться с чисткой от пороховой гари. При этом предупреждали: «Не дай бог, вернешь грязный!» Невезучим приходилось чистить два автомата.
Бег в противогазе Вадим выдерживал. Поэтому не рвал клапан и не отвинчивал, втихаря, шланг от фильтра, как умудрялись некоторые. Его противогаз держал дым нормально, а несчастные «кулибины», нырнув в ядовитый туман дымовой шашки, уже через несколько шагов рухнули наземь в удушливом кашле.
Командир 6-го отделения, младший сержант Благород, оскорбленный до глубины души и обозленный такой «изобретательностью», развернул отделение и погнал воинов обратно в едкую тучу дыма, наслаждаясь видом корчившихся хитрунов. Немедленно была применена тактика воспитания «через коллектив» – иезуитский садистский приемчик:
– Взять раненых! Вперед! Бего-о-о-м!
Воин, с залитым грязными слезами лицом и желтой пеной на запекшихся губах, дернулся из подхвативших рук в отчаянной попытке вырваться из удушья.
– Я сказал – взять раненого! Что не ясно, воины?! – Командир явно заводился
