у Жана совершенно неуместная мысль.
Гайцберг несколько секунд разглядывал их, вытянувшихся во фрунт, – как мух, наколотых на булавку. Затем негромко и коротко спросил:
– Закопали?
– Так точно, ваша светлость! – гаркнул Жан и принял вид совершенно придурковатый.
– Все сделали, как надо? – еще тише поинтересовался герцог, и взгляд его стал холодным и угрожающим.
Легран попытался что-то сказать, но из горла его вылетел сдавленный писк.
– Так точно, ваша светлость! – опять гаркнул Жан, глядя мимо герцога и еще больше дурея от страха.
– Вас видел кто-нибудь?
– Никак нет, ваша светлость!
«Молчи, – умолял он про себя Леграна, – только молчи, прошу тебя».
Легран молчал.
Герцог задумчиво прошелся по кабинету взад-вперед.
– Место запомнили?
Какой ответ ему нужен? Да или нет?
– Так точно, ваша светлость! – единственный выход – казаться полным идиотом.
– А ты? – поинтересовался герцог, останавливаясь напротив Леграна.
– Так точно, ваша светлость, – тихо промямлил он.
– Так вот, господа рядовые… Место это – забыть! Понятно вам? Выкинуть из головы, как будто его никогда не видели, как будто не бывали там вовсе. Про важность операции говорить не буду – не дураки, – Гайцберг с глубоким сомнением поглядел на Жана. – Про то, что молчать должны, тоже знаете?
– Так точно, ваша светлость!
Гайцберг поморщился.
– Если не хотите оказаться на дыбе, советую меньше пить.
– Почему? – осмелился пискнуть Легран.
– Потому что у пьяного на языке не всегда то, что надо, – снизошел до объяснений герцог – видно, настроение у него с утра случилось хорошее.
Он еще раз окинул обоих взглядом.
– Вот, возьмите.
Он швырнул им увесистый мешочек и усмехнулся:
– Поделите на двоих по совести. И впредь не врать, ясно? Благодарю за службу, идите, – буркнул он, отворачиваясь.
– Служим королю и короне! – выпалили оба, снова вытягиваясь.
Едва оказавшись на улице, Жан взвесил в руке мешочек – и сунул его Леграну.
– Ты чего? – опешил тот. – На двоих же…
– Бери, – тихо проговорил Жан и оглянулся. – Бери. Только молчи, ладно?
Легран поспешно сунул мешочек в карман.
– Куда ты дел-то его? – спросил он сочувственно.
– В канаву вывалил, – буркнул Жан. – Куда его еще девать. Может, подберет кто. А нет – ну, туда ему и дорога…
* * *
Самое тяжелое занятие на свете – ждать. Ждать – и неважно, хорошего или плохого. А если и первое, и второе переплетаются, и не знаешь, что за чем последует, то жизнь вообще прекрасной покажется… сначала, а через минуту ты поймешь,
