влюбился… об этом
ещё впереди) Антонио в упавшую на них в трамвае Софи (на ум пришёл ряд
податливых метафор, фразеологизмов, как то: упасть с луны, свалиться с неба, как
гром свалиться с неба, упасть, как снег на голову, или вот, как скажет сам же, но
потом, уже будучи профессором, Антонио: «…это спасательный круг, брошенный
мужчине судьбой с неба», – на что доктор, парадоксов друг и лицевой хирург
сильным хирургическим, таким, какими и бывают пальцы у хирургов пальцем
укажет в небо, – а профессор, изучив палец доктора профессорским, таким,
какими бывают у профессоров взглядом, добавит к пальцу, что от судьбы не
уйдёшь, – и оба захихикают. Но это будет потом, потом, почти в конце.
Да, как говорится, «с неба звёздочка упала!» Она, как звёздочка, как звезда, как
звездища, как сверхновая и сверхплановая упала, и профессора Антонио,
влюбившегося с первого взгляда (все уже забыли про кого мы; с этими скобками
и вводным, даже не предложениями, а периодами), его, значит, студента и в
будущем профессора Делаланда, чьи записки я всё намереваюсь начать, его могла
спасти только ирония… а им?.. им?.. Луна!.. им было всё всё равно и никакого, ну
никакого дела до того, что у малоберцовой кости есть передняя, а есть и, как
сказал философичный патологоанатом (о нём ещё будет много), и задняя
поверхность… но об этом впереди. У нас ещё много о чём есть впереди, у нас ещё
«Записки профессора», как заявлено, снова же, впереди, то есть потом, а мы ещё,
как только что было замечено, к ним и не приступали.
Ну что ж? «Теперь все флаги в гости к нам! – если ещё помнит кто-то, о чём мы
говорили, – «Теперь все флаги в гости к нам!» – провожая глазами и указывая тем
же пальчиком, которым привела в себя профессора или вывела, наверное,
правильней, вывела из себя пальчиком профессора, и, тем же пальчиком,
указывая на аэроплан, сказала директорша модного, модной музейной лавки
«Кукольные штучки» Софи.
«Теперь все флаги…»
Заметили, как созданная пронзительным умом метафора превратилась в общее
место, nämlich… ах, даже не хочется произносить позорные словеса, хотя, как все
знают, в устах, как раз в таких (устах) какие любим мы (настоящие), мужчины,
всякое, какое угодно словцо в этих устах выглядит, как подарок, как надежда и
даже, как, снова же, звёздочка с неба и обещание в крррасной, может, кто любит
больше, в голубой или краповой ленте. – Все флаги в гости к нам теперь.
16
об иронии, форме парадоксального, о господине Шлегеле
Карле Вильгельме Фридрихе, некорректно перебитом
несколько выше, и о его сотоварищи(ах).
Господин Шлегель
