Недолго думая, Майкл присоединился к Саймону, понимая, что взятых ими двух мешков не хватит, чтобы унести с собой все богатство этого под-подземелья.
Они бросали кости в мешки, отдавая приоритеты черепам – Саймон предположил, что черепа ценятся дороже других костей. В этой фразе было определенно здоровое зерно, поэтому Майкл, так же как и Саймон, стал ходить по подземелью и высматривать только черепа. Сверху падали небольшие капельки, бледное освещение постоянно мигало и рисковало вовсе исчезнуть – эти костницы явно давно не проверяли – только так можно объяснить отсутствие предупреждающих голограмм и общую атмосферу мрачного средневековья. Запах смерти отсутствовал в подземелье – Майкл удивился этому факту, но потом мигом сообразил, что смерть давно настигла обладателей этих драгоценных костей, поэтому ей нет нужды здесь ошиваться и распространять свой запах.
Черепа были разных форм, многие из них были проломлены, а на некоторых даже сохранились волосы. Майкл старался не обращать на это внимание. Интерес внутреннего остеолога упустил страху перед бульдогом с красными глазами, который, наверняка, был наверху не один.
– Эй, эй, Майки, у меня возникла идея. Смотри!
Вдохновленный как никогда ранее Саймон схватил горящую свечу. Майкл понял, что все-таки она была не настоящей, но этого нельзя было сказать о таялом воске. Саймон вывел воском на стене.
«Это расплата за ту гниль, которую вы поселили в нас»
– Ну как? – спросил Саймон, любуясь своим творением. – После прочтения таких слов гробовщики подумают, что чернь перестала бояться их бога и восстала против них.
– Да, и они усилят охрану, – сказал Майкл, не испытывая и десятой доли того восторга, который испытывал Саймон.
Подумав, Саймон решил дописать:
«Боги умирают, когда в них перестают верить»
А ниже:
«Спасибо вам за вашу глупость»
Спустя пару минут, убедившись в том, что их мешки набиты до отказа, Майкл и Саймон стали подниматься по лестнице. Первым полез Саймон – самодовольно улыбаясь, он вновь засунул фонарик в рот и стал смотреть, что происходить подземельем выше.
– Эта собачка пялится на меня, – невнятно произнес он – чудо, что с фонарем во рту он вообще мог что-то говорить. Тут же он добавил:
– И она… как-то недовольно рычит…
– Ты же сам говорил, что это голограмма, – сказал с нетерпением Майкл. – Или робот. Вылезай быстрее, Саймон, нам нужно удирать отсюда.
В ответ – еле различимое бурчание:
– Что-то я уже сомневаюсь в том, что это голограмма…
Саймон наконец поднялся – спустя мгновение рядом с ним оказался Майкл. Он закрыл за собой люк в изрядно обедневший оссуарий и посмотрел на бульдога. Его усиливающееся рычание наполняло собой все подземелье. Бульдог скалил желтые клыки, его голодные красные глаза перебегали с одного
