Мое зрение опять стало, как и было всегда, средней степени паршивости. Поэтому я прищурилась, силясь разглядеть, что это.
– И-и-и! – тонкий противный визг вырвался из меня.
Я вскочила на стул, с ужасом взирая на рыжих и усатых, деловито ползающих по ковровому покрытию.
– Мерлина! А ну прекрати визжать и мебель мне портить! – гаркнула Марь Иванна.
– Т-тараканы. Живые, – простонала я. Я их до смерти боюсь.
– Что ты, милочка, – возмутилась старуха и добавила с гордостью. – У нас приличное заведение. Дохлые. Нам их на днях «Формальдегид&Ко» презентовал. Для уборки помещений. Спонсорская помощь. А то от вас, грязнуль, у Ларисы Петровны давно руки опустились… А ну слазь, сказала, со стула, Мерлина, а то Ларисе Петровне расскажу, как ты тут беспедельничаешь!
Угроза на меня подействовала. Лариса Петровна – это наш комендант. Еще одно исчадье ада, время от времени омрачающее нам жизнь. Но, в отличие от Марь Иванны, относится к высшей нечисти, поэтому договориться с ней очень сложно.
Аккуратно прижимая раздувшийся рюкзачок как щит к груди, я двинулась к коридору. Тараканы резво рассыпались в стороны от моей поступи, а потом дружно стекались к тому месту, где только что находились мои кроссовки. Вообще, весь мой путь от дверей до конца холла можно было проследить по рыжим шевелящимся холмикам. Я отвернулась и поспешила к себе.
Чем выше я поднималась по лестнице, тем становилось темнее, а прочувственные завывания делались все громче. «Догорай, гори моя лучина, догорю с тобой и я», – старательно выводили голоса. Вот уже и бренчание гитары начало пробиваться сквозь хор. Мое зрение больше не радовало в темноте сверхвозможностями, поэтому приходилось ступать осторожно. Зайдя на свой этаж, я от ужаса остолбенела. В середине коридора оранжевым огнем горели глаза. Много глаз. Я попятилась назад на лестничную площадку и заорала, натолкнувшись на кого-то. Хор смолк, а мне в лицо ударил сноп белого света.
– Блин, Крис, ты чего так пугаешь!
Валька Будейкин замахал фонариком и закричал:
– Именинница, наконец, пожаловала.
И подтолкнул меня вперед. Ох, я не знала, плакать мне или смеяться. Это надо же было так перепугаться, чтобы огни свечей принять за глаза мутантов. Хотя с другой стороны, судя по очень и очень нетрезвым рожам, может, я и не совсем ошибалась.
Янка сидела на полу в обнимку с каким-то парнем, которого я не знала. Как, собственно, и половину присутствующих здесь. Похоже, наша частная вечеринка переросла в нечто гораздо большее.
– Ну, и зараза ты, Кристи… ик, – возмутилась Янка. – Я готовила, старалась, а ты взяла и смылась.
– Штрафную имениннице! – провозгласил ее кавалер под одобрительный вой собравшихся.
Он с трудом поднялся на ноги, держа в одной руке пластиковую бутылку, а в другой рюмку. Ярик Маслов с пятого этажа, известный
