пришла злость.
– Ты меня сбил, – мрачно сообщила я.
– Тебя воздушной волной на обочину отбросило. Если бы это был я, мы бы с тобой не разговаривали, – ответил он и тотчас с возмущением спросил. – Ты что, правил дорожного движения не знаешь? И вообще, ты в курсе, что здесь везде частные территории находятся?
Это кладбище, что ли, частная территория? Я хотела сыронизировать, но замерла, заметив его транспортное средство. Мне снова поплохело.
Невдалеке от нас застыл темный большой конь. Я даже породу эту знаю – английская верховая. Лев Андреевич только таких у себя в конюшне держал. Но уж больно неподвижно коняга стоит. А главное, из его глаз лучики красного света вперед на дорогу падают. Словно фары у машин.
– Ну, так как ты сюда попала? – в голосе парня нарастало раздражение.
– А?
Я ошарашено перевела взгляд от коня к всаднику.
– Я непонятно говорю?
Мне стало ясно: еще немного, и он просто сядет на своего монстра и ускачет.
– У меня голова болит, – захныкала я. – Не помню я ничего. И в глазах двоится. Отвезите меня домой. Пожалуйста!
Мне ведь реально страшно. Одна, кладбище рядом, до города брести да брести. Дай бог, к утру добраться. А я есть хочу. И желудок сразу громко подтвердил: «Да-да, я тоже». Угрожающе так предупредил. Янка утверждает, что если каждые три часа что-нибудь не есть, то желудок сам себя кушать начинает. А у меня с утра маковой росинки во рту не было.
По-моему, угрозы, исходящие от моего желудка, были слышны всей округе. Парень скривился и помог мне подняться на ноги.
– Сама сядешь или подбросить? – поинтересовался он.
Ну, так сразу и не скажешь. Пару раз каталась верхом, но от этого, сами понимаете, лихой наездницей трудно стать. Тем не менее, я гордо буркнула «Сама» и засопела, пытаясь вдеть кроссовку в стремя.
Ну, блин, какая гигантская скотина! Хорошо еще, что стоит и не шелохнется. Парень не вмешивается, наблюдает. Наверное, ухохатывается в душе… Наконец, получилось. Теперь осталось только другой ногой посильнее оттолкнуться, чтобы до спины коняги достать. Ухватилась я за луку седла, оттолкнулась и в это же время почувствовала сильный толчок под попу.
У-ух! Я взвилась вверх. Еще немного и я грохнусь по другую сторону дороги. Эта мысль молнией обожгла, и я замотала ногами в попытках зацепиться за седло. Приземление, а точнее, приседление, чудом, но удалось, хотя и оказалось довольно болезненным. Мужественно удержав в себе постыдный стон, я огляделась. Высоко-то как!
Между тем парень освободил стремя от моего присутствия и, чуть коснувшись его ногой, лихо взлетел на скотину позади меня. И при всех этих манипуляциях коняга и не подумал шелохнуться. Стоит, словно неживой. Но как только поводья были подобраны и шенкеля отвешены, он ожил. Так ожил, что прямо мамочки мои, сейчас завизжу! До такой скорости даже Антон не разгонял свой байк.
