для меня оказался поиск соотношения светской и церковной обрядности в свадьбе в целом, а не только в обрядности венчального дня…
В деревнях Озерецкого сельсовета, которыми завершалась верх-кокшеньгская часть нашего маршрута, работа сложилась весьма удачно благодаря наличию хороших знатоков обряда в деревнях Евсеевская и Михайловская. Я обратил внимание на то, что Дмитрий Михайлович уже здесь начинал делать некоторые наброски для будущего описания обряда. Несколько изменились его вопросы к исполнителям: теперь важно было установить различия в последовании свадьбы по трем кустам деревень. После того, как были составлены сравнительные таблицы с учетом всего причетно-песенного репертуара, Дмитрий Михайлович обрел некоторое спокойствие и стал производить впечатление человека, у которого наконец-то появилась уверенность, что хотя бы в одной части задуманная работа все-таки будет выполнена…
Обследование деревень Верхне- и Нижне-Спасского сельсоветов складывалась удачно. Несмотря на изрядную усталость все мы (Игорь, Надежда, да и я сам) за время работы с Дмитрием Михайловичем обрели неплохие навыки. Я, например, научился физиономически отличать знатоков традиции от имитаторов.
Но теперь мы стремились держаться вместе. На последнем участке маршрута, увы, приходилось делать пешие переходы на солидные расстояния. Дмитрий Михайлович всегда был начеку, не позволял идти «врассыпную», особенно – в темное время суток. Во время одного из наиболее изнурительных переходов я остановился, чтобы перекурить. Дмитрий Михайлович немедленно «тормознул» всю группу. На мое предложение не дожидаться и двигаться дальше, весьма иронично на меня взглянул и, как «фольклорист фольклористу» посоветовал осознать, что волки существуют не только в сказках.
Бывали, конечно, и такие случаи, когда нам приходилось переживать изрядные бытовые неудобства. Дмитрий Михайлович никогда не требовал себе никаких привилегий…
Со всей определенностью должен сказать, что успехом наша экспедиция обязана в первую очередь Дмитрию Михайловичу, который к тому же, помимо методического руководства взвалил на свои плечи еще и львиную долю всех финансовых расходов».
Сделанные в ходе экспедиции записи, дополненные архивными данными, превратились в уникальный свод, зафиксировавший всю поэзию русской свадьбы.
Поразительно, но одновременно с этой титанической работой Балашов все глубже погружается в отечественную историю, и происходит это не параллельно занятиям фольклором, а единовременно и главное – единосущностно…
Можно достаточно последовательно проследить, как затягивала Балашова фольклористика в занятия историей.
Еще при исследовании русской народной баллады у Дмитрия Михайловича возникла необходимость определить время сложения этого жанра.
Все данные свидетельствовали, что это – XIV–XV века.
Но именно на этом историческом отрезке
