котлет. На чудесный запах вышел сам начальник медсанбата, говорит: «У вас вкусно пахнет». Мама и его котлетами угостила. За время блокады всех собак и кошек съели, а наша кошка прожила с нами всю войну и после войны принесла котят.
Мой брат Саша во время войны пошёл работать на завод в Металлострое. 15 лет тогда ему было. Сначала работал деревомодельщиком, потом в цех перевели, где получил высокий разряд. Потом мастером перешёл работать, а из мастеров уже бригадиром назначили. В конце концов, стал Александр начальником цеха. В послевоенное время, будучи начальником цеха, часто по работе выезжал за границу. Умер в 47 лет от лучевой болезни (дозу радиации получил в Польше, где случилась неполадка с оборудованием).
Моя старшая сестра Маша училась в Университете. В 1942 г. её вместе с Университетом по Дороге жизни эвакуировали в Казань. Там она окончила институт, а я в это время поступила работать. Неработающим полагалось по карточке 125 граммов хлеба, а работающим – почти 200. Поэтому все подростки стремились работать. На станции Понтонная предприятие было от НКСП[13] – Средне-Невский ССЗ[14] № 363. Или попросту – понтонная верфь. Корабли строили. Я недолго проработала подсобницей, потом оформили учеником судосборщика. Проработав тут всего неделю, я потеряла сознание и упала на днище корабля. Меня вытащили и привели к начальнику цеха. Посмотрел он на меня, да и говорит: «Мало того, что она ребёнок, так она ещё и дистрофик». Отправил меня в отдел кадров: «Может, подберут какую другую работу». Устроили меня учеником бухгалтера и определили на бухгалтерские курсы в учебный комбинат, который я закончила в 1945 г., получив удостоверение бухгалтера.
От «маяка»[15] (нас ещё звали Правдины с маяка) в Усть-Ижоре до Понтонного пройти надо было 5 км в один конец. Однажды, когда я шла с работы, начался обстрел. Снаряды ложились по дороге. Я побежала, и вдруг – толчок. Незнакомый мужчина вовремя толкнул меня в канаву. Но всё равно мне зацепило ногу осколком снаряда, и спаситель притащил меня в наш же медсанбат на верфи. Там мне вытащили осколок и отправили домой.
Средне-Невский ССЗ № 363 обстреливали каждый день. Моряки, которые там работали, ходили на обед строем. В обеденное время как раз и начинался обстрел. Потом уж им дали команду, чтобы бежали по канаве врассыпную.
Однажды я относила документы в «первый» отдел и видела, как сажали в машины и увозили куда-то работников завода. Оказывается, были засланные люди, которые ориентировали обстрел по заводу именно в то время, когда подходил к концу ремонт быстроходных тральщиков. На ремонт тральщики приходили по ночам, так же по ночам и уходили обратно. Так вот, обстрел начинался после завершения ремонта и точно по тому месту, где стоял отремонтированный корабль. Как только этих людей забрали – точные обстрелы и прекратились.
Много и страшно умирали люди, оставались пустыми дома. Мы с братом собирали по Ижоре покойников, обходили дома. Если хозяева умирали – деревянный дом на снос, а дрова
Народный комиссариат судостроительной промышленности.
Судостроительный завод.
Местечко, где стоит «створка» для поворота кораблей. Там всегда горел огонь, как на маяке, поэтому так и называлось. Сейчас это Шлиссельбургское шоссе в районе Республиканской инфекционной больницы.
