случиться».
Раньше жильё люди строили сами, государство не помогало. Когда отец, уже семейный человек, решил строить дом – большой, как те, на которые насмотрелся в Германии (как немцы живут, ему тоже понравилось), то сговорился с братом, дядей Васей, строиться вместе, на две семьи. Одному такое дело не поднять, тогда ведь машин не было, чтобы стройматериалы возить.
Сделали фундамент 8 на 12 метров, а дядина жена вдруг и скажи: «Нет, не хочу на заднюю линию». (А так называлась вторая линия от Невы.) И пришлось отцу строить дом одному. Поэтапно. Внутри только и успел,
что 12-метровую комнатку обустроить. Для кровли купил в городе старое железо (там крыши где-то снимали). А мужика, который продавал это снятое железо, прижали, мол, «куда ты его деваешь?». Он, конечно, всё рассказал. И вот приехали к нам с обыском, отца забрали, осудили как врага народа и отправили в тюрьму. Сидел он где-то в Казахстане. Мама к нему ездила и меня годовалого (я в 1930 г. родился) возила ему показывать. Отцу оставалось сидеть 7 месяцев, он уже был на вольном поселении, как вдруг заболел брюшным тифом и умер. Ему было 36 лет. Так что дом достраивать пришлось маме. Помню, как она нанимала мастера, чтобы вставить рамы в первую – недостроенную – половину дома.
Мама была красивая, высокая, стройная. Первые её дети, погодки Борис и Юра, умерли от дифтерии, в один месяц. В Ижоре была эпидемия дифтерии: за неделю умерли 24 ребёнка. Два моих брата похоронены у церкви Александра Невского. Потом в 1928 г. родился Вова. А я когда родился, отец уже был арестован. Мама всю жизнь растила нас с братом одна. Жила она с нами двумя вот на что: свою корову доила, от соседей молоко брала, грузила, тоненькая, худенькая, на себя и везла в город. В городе, на Лиговке разносила молоко по квартирам. Да ещё на огороде работала. Вот на это она нас растила. В 40-х годах мою мать хотели раскулачить, потому что дом был покрыт железом.
В то время у многих судьба была ужасная. Кононовых раскулачили за то, что их было 9 братьев и сестёр, да дом у них был крепкий (теперь пустой участок возле церкви). Не посмотрели на то, что люди своим трудом жили. Выслали всех во Фрунзе (это – Киргизия).
У нашего дедушки было 9 детей: 5 девочек и 4 мальчика. Вставали утром в 5 часов. А бабушка на час раньше вставала: готовила завтрак для такой семьи. И все ехали работать. Две коровы были, курочки. А поговорка была какая, знаете? «Коровка да курочка – испечёт и дурочка». У деда была ручная мельница. Некогда было дедушке возить зерно на мельницу, вручную мололи.
Позже мама устроилась работать на фабрику в городе, где пуговицы делали. Добиралась она по железной дороге. Работала там до начала войны. Коровы у нас уже не было.
Жили мы до войны с керосиновой лампой, и уроки при свете керосинки делали; в домах ни радио, ни света не было. Конечно, в то время разговоры ходили, что война начнётся. Даже песня такая была:
Если завтра война,
Если завтра в поход,
Будь сегодня к походу готов…
Помню, как пришла мама из Соцгорода (сейчас посёлок Металлострой) и говорит:
