А ведь попрут когда-нибудь: подобная разность потенциалов долго сосуществовать не сможет.
Создавайте тогда города, сделайте хоть что-нибудь для страны, а мы поживём. Но в городах такая же картина на заводах и фабриках, квалифицированные рабочие оборонных предприятий получают настолько мизерные зарплаты, что уже крупные государственные чиновники называют это диверсией. У светской львицы один ноготь стоит дороже, о чём работягам поведают в вечернем развлекательном шоу, чтоб трудовой народ слегка развеялся, а это уже всем диверсиям диверсия. Только по ящику у них героизм и величие, а на деле страна вымирает и делает это совсем некрасиво, не героически. Деверь Ульяны, старший брат её мужа умер пару лет тому назад. Его жена вовремя не перевернула, когда с перепоя спал, а желудок начал отторгать выпитую накануне отраву, в которой он и захлебнулся. Обычное дело. Такой глупой бессмысленной смертью в округе многие полегли. Ульяна своему всегда в таких случаях валик к спине привязывала, чтобы на спину не перевернулся – её мать так научила. Если надо было сено убирать, дрова пилить или корову доить. А так, если рядом находилась, тут главное не зевать и не дремать, а переворачивать его вовремя, как котлету на сковородке, чтоб не подгорела.
Жена деверя Светлана тогда замешкалась: у младшего ребёнка был коклюш, старшего в милицию забрали за кражу, у свиноматки опорос начался, да ещё плюс ко всему град прошёл и порвал плёнку на парнике, побил томаты и огурцы. Ну, как тут за всем усмотреть? Пока туда-сюда металась, муж и выбрал подходящий момент, чтобы срыгнуть и захлебнуться, словно отомстил жене за всё хорошее. Муж Ульяны так осерчал на невестку за смерть брата, что запретил жене общаться с «этой фашисткой». Свекровь тоже прибегала к Светлане, грозилась убить за сына, но она ей не открыла. Обе очень не любили друг друга, поэтому свекровь всю «любовь» изливала на Ульяну.
Ульяна не могла на неё обижаться. Замордованная жизнью, уставшая работать за троих, никому не нужная одноглазая бабка. Глаз ей покойный муж выбил кнутом ещё в молодости, якобы нечаянно, когда хвастал перед друзьями, как он умеет коровами командовать, а она мимо шла. Чёрт куда-то нёс судьбе навстречу. Зато потом женился, словно одолжение сделал: «Эх, так уж и быть, осчастливлю дуру». Она на него даже не сердилась никогда за это увечье – женился же! К тому же, в браке были и другие увечья от него, куда более тяжкие. Теперь ещё и сыновья один за другим преставились. Свекровь потом после похорон приходила к Ульяне, плакала своим страшным, уставшим работать за двоих глазом и за что-то просила прощения. Обе поревели, выпили наливочки и разошлись с миром.
Так Ульяна стала вдовой в тридцать пять лет. Детей нет, мужа нет, и ничего этого даже не предвидится. Из мужиков только кот остался, старый, хороший. Не пьющий. Даже валерьянку не любил, словно сказать хотел: «Ну, куда тебе, женщина, ещё одного пьяницу в хозяйстве?». До него была кошка, пришла к ним жить уже в возрасте, через пару лет собралась
