на кровати, прыжки с кровати. Крик. А когда он болел, кашель не давал нам обоим спать ночами.
– Простите, что так поздно вас беспокою, мистер Хьюго, – сказала она, – но положение безвыходное.
Мальчик старался не смотреть на мою изуродованную голову. Наверное, мать его предупредила. Поначалу все ее пугаются. Но со временем привыкаешь почти ко всему.
Я поскреб щетину на подбородке.
– Мне очень нужно уйти, мистер Хьюго. Это по работе, но я не могу оставить сына дома одного – вы не согласитесь?
Я кивнул в знак согласия.
– Спасибо большое; он хороший мальчик.
Мать наклонилась к нему:
– Это мистер Хьюго, Дэнни, это он нам приносит те вкусные помидоры.
– Но я терпеть не могу помидоры, – сказал мальчик, сонно глядя на меня.
Пижама у него была в гоночных машинках. Он не знал, куда деть ручки.
Ночь была холодная, три наших тела двигались в темноте.
– Дело правда срочное; просто уложите его на диван на пару часов; он вам не помешает.
Она собралась уходить.
– Дэнни-будь-хорошим-мальчиком-ради-мамы.
Я отвел мальчика в гостиную. Он смотрел себе под ноги. Я велел ему сесть. Потом зажег свет.
– Наверное, хочешь чаю?
Он кивнул.
Чайник закипел. Я наблюдал за мальчиком через буфетное окошко.
– Как тебя зовут, напомни?
– Дэнни.
– Сколько тебе?
– Семь.
– Сахар нужен?
Кивнул.
– Сколько?
– Пять кусочков.
– Немало.
– Знаю.
Я сел напротив него в глубокое кресло. Мы взяли кружки и отхлебнули. Я подумал, не включить ли радио, но не стал.
Потом мальчик сказал:
– Простите, а сколько сейчас времени?
– Поздно.
– Насколько поздно?
– Очень.
– Тогда ведь уже рано, да? Так поздно, что уже опять рано.
Я кивнул.
– Что такого срочного у твоей мамы?
– Она присматривает за стариками, и иногда она им нужна ночью – ну, если падают с лестницы или умирают.
– А за тобой кто присматривает?
– Джэнис. Она живет в соседнем доме, с другой стороны.
– И где Джэнис?
– Не знаю.
– А отец твой где?
– Не знаю. Мама говорит, работает на нефтяной платформе.
– Ты его видел?
– Пока нет.
Мы сидели и разговаривали, потом заснули прямо там. Его мать вернулась на следующее утро, поздно. Я переворачивал сосиски на сковородке. Зазвонил дверной звонок. У нее в белом пластиковом пакете лежали банки пива, выглядела она уставшей.
– Это вам, – сказала
