тянулись нескончаемой вереницей похожие друг на друга дни. В лесу распускались первые нежные и хрупкие ландыши. Княжна иногда срывала их и с наслаждением вдыхала тонкий аромат.
– Ты любишь цветы? – спросил Кирилл.
– Матушка моя очень любила ландыши, и у нас в доме по весне всегда букеты были. Эти цветы мне о ней напоминают…
– Ты словно оправдываешься, – улыбнулся гусляр. – Отчего? Ведь и я цветы люблю.
В один из дней дорогу путникам преградила бурная река с высокими крутыми берегами. Через реку было переброшено уже порядком подгнившее бревно.
– Вот, и пришли… – приуныл Кирилл. – Многое научился я делать, не видя, но пройти по бревну над рекою не доводилось.
– Погоди, что-нибудь придумаем, – отозвалась Любава. Достав крепкую верёвку, она привязала один конец её к стоявшей на берегу, прямо возле «моста» сосне, а второй – к стреле, которой выстрелила в стоявшую на другом берегу ель: таким образом, верёвка оказалась натянутой над бревном, образуя своеобразный поручень.
– Сейчас я перенесу наши вещи на тот берег, а затем вернусь за тобой, – сказала Любава Кириллу. – Переправимся как-нибудь! Ведь ты уже большую часть пути прошёл: неужели сдашься теперь?
– Не сдамся, – твёрдо ответил Кирилл.
Княжна с самого детства отличалась не только удивительной красотой, но завидной ловкостью. Её отец мечтал о сыне, но, не имея оного, преподавал дочери науки, нужные более молодцу, нежели девице. Научил он Любаву в седле держаться, как настоящий богатырь, из лука стрелять без промаха, даже азы рукопашного боя передал ей. Девочкой княжна с удовольствием участвовала в играх крестьянских детей, и не всякий мальчик мог сравниться с ней в ловкости: Любава, подобно белке, легко взбиралась на самые высокие деревья и потешалась над попытками преследователей снять её оттуда. Все эти навыки теперь очень пригодились княжне. Проворно перетаскала она на другой берег всю бывшую с ними кладь, а затем вернулась к Кириллу.
– Обмотай один конец верёвки вокруг пояса, другим – обвяжу я себя, – сказала княжна, подавая своему спутнику новую верёвку. Я первым пойду, а ты сразу же за мною. Аккуратно скользи по бревну, держась обеими руками за натянутую сверху верёвку.
– Очень ли высоко там? – спросил Кирилл.
– Нет, совсем нет… – слукавила Любава, не желая пугать друга.
Вдвоём двинулись они через бурную реку. За предыдущие переходы, княжна изранила о верёвку свои нежные руки, но молчала, стараясь не замечать боли. Внизу грозно рокотали, пенились волны, точно хохотали над смельчаками, решившими бросить им вызов. Любава уже ступила на берег, когда услышала пронзительный крик Кирилла. Оступившись, он повис над рекой, в последний миг уцепившись руками за берег. Княжна, связанная с ним одной верёвкой оказалась тотчас повержена на землю, повиснув над обрывом, она мёртвой хваткой вцепилась в друга, пытаясь удержать его. Берег был крут, и Кирилл неудержимо скользил вниз, теня за собой и Любаву.
– Отпусти меня, –
