после плаща.Теченье дней, шелестенье лет, —
Туман, ветер и дождь…
А в доме событье – страшнее нет:
Из стенки вырвали гвоздь!
Туман, и ветер, и шум дождя…
Теченье дней, шелестенье лет…
Мне было довольно, что от гвоздя
Остался маленький след.
Когда же и след от гвоздя исчез
Под кистью старого маляра, —
Мне было довольно того, что след
Гвоздя был виден вчера.
Дальше я уже не слушала, мне стало дурно, радоваться гвоздю, на котором висел его плащ… я понимала, что так же радовалась бы, буду радоваться, когда он уедет. Каждая строчка как удар камнем по голове. А в доме событье – страшнее нет: Из стенки вырвали гвоздь! Мне показалось, что меня сейчас вырвет. До меня наконец дошло, что я сошла с ума. Это не любовь, это болезнь. Это болезнь! Мне надо лечиться. Мне надо порвать с ним. Срочно. Сегодня же! Нет, я не могу. Это все равно как совершить самоубийство. Он – мое все. Лишиться его – значить лишиться жизни.
Я пришла домой, на тумбочке в прихожей записка от Паши, он в гараже, вернется поздно, не ждать его. Меня всю трясло, я не знала чем себя занять. Уборка. Да. Что здесь еще не тронуто? Вот этот столетний шкаф с телевизором, надо бы за ним паутину собрать, да и ковер из-за него не выбить, потому что он на нем стоит. Сколько раз я просила Пашу отодвинуть этот чертов гроб! Все некогда, все завтра. А завтра наступает новое завтра. Ну что ж, не немощная, сама отодвину. Я долго билась над шкафом заливаясь слезами. Я била и пинала шкаф, выплескивая на него все свое отчаяние. Я так и не смогла сдвинуть его с места. Посидела. Поревела. Пришла в себя. Что делать? Паша просил постирать его ветровку, хорошо, этим и займусь. Стоя в ванной, бездумно швыряя в стиральную машинку вещи, машинально выворачивая карманы и сваливая на пол в одну кучу их содержимое я запускаю руку в карман Пашиной ветровки. В кармане пусто, как и в моей голове, нет, что-то нащупала. Достаю. Не сразу понимаю, что это такое, верчу в руке. Перед глазами у меня какой-то кусочек пластика покрашенный сильно облупившейся краской. Переворачиваю, смотрю на тыльную сторону предмета, снизу что-то красно-коричневое, похожее на запекшуюся кровь. И тут до меня доходит. Это ноготь, накрашенный красным лаком, как будто его вырвали из пальца. Я почему-то вздрагиваю всем телом и роняю ноготь. Он закатывается под ванну. Нет, наверно я ошиблась. Да и как он мог оказаться у Паши в кармане? Я точно что-то перепутала, совсем уже голова ничего не соображает. Я запускаю стиральную машинку. Предмет из Пашиного кармана все не идет у меня из головы. Что же это такое? Лезу под ванну и через секунду вылетаю с визгом из ванной и закрываю дверь на щеколду, под ванной я встретилась лицом к лицу с мышью. О своей находке я забываю напрочь. Поздно вечером пришел Паша, и я послала его убивать мышь.
– Нету, смылась, – говорит Паша, обнимая меня. – Там щель в углу, наверно оттуда она и пришла, туда же и смылась. У меня шпаклевка в гараже была, я завтра привезу
