к концу срок её заключения. Но, где бы она не находилась, в мастерской по пошиву телогреек или убирала снег на территории женской колонии недалеко от Оренбурга, она постоянно думала о своём внезапно появившемся брате. Вернее о том, как она отомстит ему, когда выйдет на свободу.
И только эта мысль, а не письма матери, заставляла её каждый день просыпаться и выполнять режим исправительного учреждения, а также сложившийся порядок внутри пространства, в котором она находилась.
Самое страшное, что с каждым годом её ненависть к Дмитрию не проходила, а росла, как снежный ком. Только его она считала виновником всех бед. За шесть лет пребывания в колонии она настолько свыклась с этой мыслью, что превратилась в одержимого, психически больного человека.
Но Аделаида Петровна этого не знала и продолжала с артистической лёгкостью в каждом письме рассказывать об успехах Мити в театре, о ремонте, который он недавно сделал в их просторной, но начавшей разваливаться квартире. И теперь мечтала о том, как они втроём вечером будут пить чай за большим столом и делиться своими новостями.
Переехав в Москву после всех событий, Дмитрий понял, что это его город. Здесь ему было комфортно, и он чувствовал себя в московской суете, как рыба в воде. Работа в театре захватила, он не жалел себя, отдавался ей с упоением и с нерастраченной в Прокопьевске энергией. Благодарный зритель повалил в театр на нового преуспевающего и очень симпатичного актёра. Аделаида Петровна играла небольшие роли и находилась в постоянном состоянии эйфории.
Дмитрий понимал, что когда-то настанет день и Светлана выйдет на свободу. О том, что они будут делить общее пространство в квартире, не могло быть и речи. Он надеялся, что театр поможет ему с квартирой или хотя бы с комнатой. А вот как строить семейные отношения со сводной сестрой, которая не приняла его и пыталась отравить, он не знал.
И вот, наконец, настал этот день, когда им позвонили из колонии и сообщили, что Аркадьева Светлана Ивановна освобождена из мест заключения и прибудет в Москву на Казанский вокзал в среду утром. Митя и Аделаида Петровна были в этот момент дома на кухне и с аппетитом поглощали поздний завтрак.
– Сегодня вторник, – первым начал говорить Митя, – у нас ещё есть время, чтобы подготовить комнату для Светы. И заодно снять комнату для меня.
– Разве мы не будем жить все вместе? – тихо спросила Аделаида Петровна. – Ты опять исчезнешь из моей жизни. Для меня эта мысль невыносима.
– Мама, мы с тобой будем встречаться в театре. Ты будешь приходить ко мне в гости, в любое время. Но, ты должна понять, что Света приезжает не из загранкомандировки, а из колонии. Она была вычеркнута из привычной жизни на целых шесть лет. Бесследно это ни для кого не проходит. А я для неё являюсь тем человеком, из-за которого она туда попала.
– Да, сынок. Я это понимаю. Но мне, как любой матери хочется, чтобы мои дети были со мной. Мне жаль, что так всё случилось. Но, может, всё-таки передумаешь
