его с ног до головы, потом один, плотный брюнет лет тридцати пяти с родинкой-мушкой на щеке, ответил:
– Нет, убийство пока первое. Иных подобных не зафиксировано. Но…
– Значит, почерк знакомый?
Брюнет явно колебался, отвечать или нет любопытному очевидцу. Кравченко решил склонить чашу весов в свою сторону.
– Я, конечно, не специалист и слабо разбираюсь в вашем кодексе, но сдается мне, – он помедлил, а потом интимно понизил голос, – осмотр места происшествия у вас малость незаконный вышел. Без понятых ведь, а?
– А вы что ж с товарищем, откажетесь в случае чего? – брюнет прищурился.
– Да боже упаси. Только мы ведь до сих пор не предупреждены. Ну в протоколе-то – ответственность там за ложные и тэ пэ… Закорючек-то наших нет там в графе «подпись», а значит, осмотр незаконный, без понятых.
– Да где ж мы в лесу, кроме вас, понятых найдем? Да еще ночью!
Кравченко сочувственно вздохнул: «Ай-яй-яй, но разве это ко мне вопрос, дорогие мои?»
– Ну ладно, друг. – Опер, мгновенно сориентировавшись, положил увесистую длань ему на плечо. – Выручили вы нас, спасибо. Кстати, меня Александром зовут, фамилия моя самая простая – Сидоров.
– Меня Вадимом зовут, а приятеля Сергеем. А фамилии наши в паспорте.
– Да брось ты, «паспорт-паспорт…». – Опер беспечно махнул рукой и улыбнулся – губами, глаза остались настороженными. – Вы на дачу Зверевой едете, так? В гости, что ли?
– В гости.
– Хорошие у вас знакомые. Мне б таких, да вот не приглашают. И долго пробыть там думаете?
– Неделю, может, дней десять. Пока не выгонят.
Опер Сидоров кивнул задумчиво:
– Мда-а, убийство это нехорошее. Вот что я, Вадим, тебе скажу. И есть кое-какие соображения насчет его.
Кравченко поймал его быстрый взгляд: искорка вспыхнула и угасла. Недобрая искорка.
– Ищете кого-нибудь, что ли?
– Ищем.
– Психа?
Опер снова смерил его взглядом, потом наклонился и шепнул, вроде бы доверяя, а там уж…
– Из областной спецбольницы был побег. Три дня назад. У сбежавшего диагноз – язык сломаешь. А упекли его в дурдом за покушение на убийство, тяжкие телесные одному причинил. А потом уже, в больнице, тоже история была с кровянкой. Признали невменяемым. А он, видишь ли, дал деру. А теперь вот и кумекай: он – не он? К нам, что ли, этот полудурок подался? Или это наши гаврики по пьянке своего зашибли? Я это все к тому говорю, во-первых, ты – гость, а гостей беречь надо. А во-вторых, нам помог от души. А мы это ценим в людях. Так что гляди в оба в случае чего.
– Ладно. Телефон свой дай на всякий случай.
– Записывай. И пойдем, заодно подмахнете нам с дружком бумажку. Валентина Алексеевна, они нам в протоколе распишутся. Понятые – лучше и не найти, с полуслова все понимают!
Вот так, неожиданно для себя, Кравченко и Мещерский попали в понятые по делу об убийстве. Агахан Файруз попытался было протестовать:
