мудрецу, все свое ношу с собой. У меня еще имеются запасы в моей охотничьей сумке. Поделимся ими, как и подобает товарищам по несчастью. У меня также осталось немного вина во фляге.
– Я вижу, вы должным образом приготовились к охоте.
– Пустяки. Взял кое-что на всякий случай.
И он начал раскладывать на подоконнике снедь.
– Хуже всего, что у нас нет ни стола, ни стульев.
– Я, кажется, видела в сенях что-то наподобие колоды для рубки поленьев.
– Да? Замечательно! Сейчас я ее прикачу.
Он выбежал в сени и при свете огня, узкой полоской проникающего через открытую дверь, начал искать в полумраке.
– Есть! – радостно крикнул он и притащил в комнату здоровенную дубовую колоду. – Стул имеется. Не желаете ли сесть?
– А как же вы?
– Позвольте мне разбить лагерь у ваших ног.
Он принес с подоконника провиант и растянулся на полу, опираясь плечом о колоду.
– Прошу вас, будьте так любезны, займитесь распределением продуктов питания. Только честно, очень вас прошу, – добавил он, заметив, что самые лучшие куски она предназначает ему. – У нас еще в резерве банка сардин. Сейчас открою.
При помощи ключа он завернул консервную крышку.
– Надо это запить вином.
Он передал ей пузатую, обшитую кожей флягу с прикрученным в виде пробки стаканчиком.
– Токай? – спросила она, осторожно наливая.
– Да.
– Великолепный! Сразу чувствуешь добрую, старую марку.
– И поэтому вы выпили только половину?
– Другую половину я оставила вам. Или вы брезгуете?
Она плутовски посмотрела ему в глаза.
Он выпил залпом остатки.
– Теперь я буду знать ваши мысли, – поддразнил он, глядя на ее красивое лицо. – Во всяком случае, так говорят, когда пьют из одного бокала.
Она тоже на него посмотрела.
– Вас так сильно интересуют мои мысли?
Он хотел что-то ответить, но она остановила его жестом руки.
– Ш-ш! Вы ничего не слышали – там, в сенях?
Он неохотно поднялся и стал прислушиваться.
– Вам показалось, – успокоил он ее через несколько секунд. – Это ветер гуляет вокруг дома.
– На всякий случай надо запереть входную дверь.
Он засунул в огонь кусок обломанной ветви, поджег ее и, освещая себе дорогу, вышел в сени. На дверях не было задвижек, а только обыкновенные, сильно уже заржавевшие завертки. Он вставил их на свои места и затянул. Потом вернулся в комнату.
– Можете быть спокойны. Ни одной живой души. Я запер двери.
Пани Ванда подбросила в огонь хвороста.
– Интересно, который сейчас час. Должно быть очень поздно, потому что я почувствовала огромную сонливость.
– Полночь
