Разогнувшись, доктор посмотрел на блеск серебра, на тумбочке, рядом с койкой.
– Он утверждал, что образ его спас. Он с иконой, не расстается. Его семейная реликвия. Он какой-то дворянин, чуть ли ни родственник русского императора. Славяне все сентиментальны. То ли дело немцы. Рядовой Адлер истинный ариец. Знает, что может ослепнуть, но держится твердо, молодец… – повертев икону, врач вышел из палаты.
На закопченном, полуразрушенном фасаде синагоги Ножиков, в высоких окнах, блестели осколки разбитых стекол. Внутри разгромленного молельного зала, со вскрытыми полами, и сожженным Ковчегом Завета, гулял теплый ветер. Синагога, единственная, оставшаяся в Варшаве, находилась на бывшей территории, так называемого малого гетто, к югу от гетто основного.
– Немцы в сорок втором году отсюда всех евреев в большое гетто выселили… – Авраам и Эстер стояли на пороге синагоги, в проеме сорванных с мясом дверей, – но здание не взорвали. У них здесь помещался склад и конюшня… – разломанные перегородки валялись на половицах. В провале черепичной крыши щебетали ласточки.
Джона похоронили вчера, с Адамом Девизом, на Повонзках, военном кладбище, где лежали павшие бойцы Армии Крайовой. Эстер и Авраам пришли на панихиду, которую вел ксендз. Эстер смотрела на закрытый гроб:
– По лицу его опознать невозможно, от лица ничего не осталось. Я его помню, я могла бы… – покосившись на мужа, она скрыла вздох:
– Зачем? Понятно, что это Джон. Он с Адамом ушел, к резервному передатчику… – части власовцев и вермахта атаковали северный анклав, передатчик попал в руки врага. Генерал Бор, дернув щекой, сказал Эстер:
– Нам привезут запасную технику, из провинции. Однако предупреждаю вас, что пройдет время… – он, со значением, посмотрел на Звезду. Эстер знала, о чем идет речь. Ей требовалось вернуться на юг, в отряд, и подготовить, с другими командирами, акцию по спасению Кракова. Ходили слухи, что немцы минируют Вавельский замок и Старый Город. При отступлении они собирались подорвать средневековые здания.
– Мы не имеем права потерять Краков, – сказала Эстер мужу, – все наши… – женщина помолчала, – личные дела, должны отступить перед военными обязанностями… – Бор уверил ее, что, по прибытии рации в Варшаву, он, лично, немедленно, свяжется с Блетчли-парком и передаст известия о гибели Джона:
– После войны его перезахоронят, – подумала Эстер, – на семейном кладбище, в Банбери. Тони пропала без вести. После войны надо поставить камень, в ее память. Питер обо всем позаботится, если он сам выживет. Даже наследников у Холландов не осталось… – Эстер не хотела обременять генерала просьбой узнать в Британии что-то о близнецах. Авраам успокоил ее:
– И не надо. Все равно мне придется в Краков ехать… – он усмехнулся, – опять монахом, для связи с тамошними ребятами. Навещу Оскара, загляну в епископский дворец. Я вспомню,
