тут же переводили на русский, и отец Антона благостно проговаривал:
– Всё енда по-нашему звучит: возлюби ближнего своего, почитайте старших, уймите гордыню.
Отец Антона был бригадиром в железнодорожных мастерских. Был жестким и требовательным, и в то же время умел ладить со всеми бабами и мужиками, за что его беспрекословно слушались и уважали.
Обернувшись к тем, кто не решался зайти во двор мечети, со стальным оттенком в голосе замечал:
– Бог един, и нет нам нужды держаться друг от друга поодаль. Россия одна и для башкир, и для русских, нам её подымать и строить.
– Ну, пока, Амалька! Приходи сегодня после полудня на митинг. Я тама речь толкну для моих сверстников! – Антон выскочил из лавки бегом. Вместе с товарищами, шумно, пробежали они по мосту, расшугивая по сторонам мирно гуляющих горожан небольшого уездного городка Челяби.
Всерьез и по-взрослому Антон и Хасан сошлись в марте, на масленице – на замерзшей реке, у стен Свято-Троицкого храма. Два лидера, два некоронованных короля – рабочих кварталов и богатых центральных дворов. Сошлись на кулачном бою. На кону – зеленая малахитовая шкатулка, доверху набитая червонцами и завернутая в дорогую шаль. Такой приз предложил победителю отец Хасана – Акбаш, властный, не терпящий противоположного мнения, бай. Всё по его, и никак по-другому. Акбаш давно сделал для себя вывод: здесь, в уездном городке, нет личности, которая бы посмела урезонить его, а потому было ему одиноко и скучно. Он брал на себя организацию всех городских дел, не доверяя никому. Единственный человек, который мог одёрнуть деспотичного бая – это имам с «Ак-мечети».
– Перед Аллахом все равны, несмотря на социальное положение. У нас в городе негласное соглашение о взаимоуважении, и, если кто его нарушит, это «харам», – строго говорил имам.
Акбаш знал возможности своего сына на сегодняшний день – большая шкатулка останется у них.
– Кулачный бой! Давай кулачный бой! Без судей, судить сами будем! – заголосила пьяная толпа.
Антон и Хасан, видя, что никто из них не уступает друг другу в ловкости и быстроте во всех соревнованиях, понимали, что остается только один способ, жестокий, но честный – выявить победителя в кулачном бою.
Антон, сняв с себя кожаную тужурку и фуражку, отбросил их товарищам. Прошел на середину реки, развернулся и звонко крикнул:
– Я готов!
– У-у-у! – загудела толпа, предвкушая яростную битву. С шумом с золотых куполов, освещенных мартовским солнцем, взлетела стая ворон, закружила над рекой, перелетела на другой берег, скрылась за «Ак-мечетью».
– Готов и я! – раздался с противоположного берега густой и зычный голос Хасана. Никто и не сомневался – кроме него, некому и соперничать с Антоном. Толпа расступилась, из нее вышел здоровенный, крутоплечий молодой батыр Хасан.
– Я готов! – повторил он и тоже прошел к середине реки. Меховая шапка с двумя свисающими лисьими хвостами, глубоко
