чем мы можем заниматься, кроме информатики?
– В таком виде?
– Я оделась так для тебя…. Ты сам постучался в дверь, а теперь выдумываешь всякие глупости! Я ждала тебя, очень ждала…. А ты приехал и сразу начал скандалить! – голос моей собеседницы звучал громче, чем надо.
– Хватит ломать комедию, – с этими словами я оттолкнул от себя Ирину, – я уже был в спальне, где видел твоего Сережу абсолютно голым. Он был старательным учеником?
Ее взгляд испуганно метнулся в сторону спальни. Оттуда не доносилось ни звука.
– Что ты с ним сделал? – в голосе женщины звучал неподдельный страх.
– Ничего, – как можно более равнодушно сказал я. – Мальчишка уже ушел!
– Ну, и хорошо. Теперь никто не сможет помешать нам с тобой! – что ни говори, а Ирина прекрасно умела владеть собой. Она снова прильнула ко мне, и скоро ее теплая ладошка снова оказалась у меня под одеждой. Мое желание усиливалось. Сознание стало раздваиваться, и я чувствовал, что готов поддаться на умелые ласки женщины.
Сейчас я не мог быть нежным. Мне хотелось унизить жену, подмять ее под себя, и сделать ей больно. Но после такого секса должно последовать примирение, за которым мне предстояло потерять достоинство и уподобиться обычному рогоносцу, который благословляет свою половину на последующие измены, прощая ее снова и снова.
Ирина почувствовала изменение моего настроения, и ее ладонь скользнула ниже моего пояса. Черт возьми! Еще немного и эта чертовка добьется своего, – подумал я.
– Милый… Ты можешь делать со мной все, что тебе захочется! – лицо Ирины внезапно исказила плотоядная улыбка.
– И часто ты водишь к себе молодых мальчиков? – в ответ на этот вопрос я получил оглушительную оплеуху, которая привела меня в чувство. Из носа потекла кровь. Я вытер ее платком и криво усмехнулся:
– Спасибо. War. War never changes!
Улыбка на лице жены внезапно сменилась слезами. Ирина что-то говорила, желая меня разжалобить, но я не слушал. Ее лицемерие вызывало у меня отвращение. Я где-то слышал, что слова служат женщине вовсе не для того, чтобы обмениваться информацией. Ей нужна не истина, а практическая выгода, которую она получит в результате эмоционального воздействия. Только что я имел полную возможность убедиться в этом, а это обозначало, что дальнейшее выяснение отношений ни к чему не приведет.
Но разве мне что-нибудь неясно? – наша семейная история закончилась, и под ней следовало поставить жирную точку. Я взял в руки рюкзак, и захлопнул за собой входную дверь, оставив цветы на полке для шляп.
Солнечная погода уже не радовала. Мысль о предательстве любимой терзала мой разум, и я брел, куда глаза глядят. Прошло довольно много времени, пока мой взбудораженный мозг сумел сообразить, что мне некуда идти. Я позвонил по мобильному телефону своему квартиранту. Сославшись на чрезвычайные обстоятельства, я поинтересовался, не думает ли он снять другое жилье.
