стрельцы, подстрекаемые и руководимые такими опытными смутьянами, как Федька Шакловитый да подьячий Шошин, за которыми стояли руководимые Милославскими царевна-правительница Софья и ее «мил сердечный друг Вася», князь Голицын, Васильев сын.
И вот теперь эти сорвавшиеся с привязи звери были близко.
Шум и галдеж все разрастались. Обитатели Кукуя были застигнуты врасплох. Они никак не ждали, чтобы беспорядки начались так скоро, и мирно покоились сном, когда на тихих слободских улицах вдруг появилась пьяная стрелецкая ватага.
– Изведем оборотня, – слышались неистовые вопли, – младшим царем прикинулся и черную смерть пущает…
– Долой Нарышкиных… Перебьем их всех так, чтобы на семя не осталось…
– На колья их! Милославские нам милы…
– Ищите оборотня, забьем его!
Такие крики, сливаясь в один общий гул голосов, слышались все ближе и ближе.
Петр не знал, на что ему решиться. Он ясно сознавал опасность, и в то же время присутствие молодых девушек связывало его. Он боялся уронить себя в их глазах, иначе говоря, боялся, что Анна Монс подумает про него, что он – трус…
– Государь великий, – кинулся к нему Павел Каренин, – доверься мне, я укрою тебя…
Петр не шевельнулся; только его рука все крепче и крепче сжимала рукоять ножа.
– Государь, – выдвинулась Анна, – безрассудство не есть геройство… Вы слышите, что кричат там? Вы будете убиты, прежде чем подоспеют наши алебардисты… Я хочу, чтобы вы жили… Идемте!..
Она смело схватила молодого царя за руку и потащила за собой. Петр не сопротивлялся; он покорно следовал за Анною, с восхищением глядя на нее; для него в эти моменты она была героиней.
– А я буду прикрывать отступление! – воскликнул по-немецки Павел. – И мы убережем его.
Он слышал, что Анна говорила с Петром по-немецки, и заговорил на этом же языке и сам.
Елена, когда они вышли, спешно погасила огонь в кабинете, спрятав перед этим скелет. Сердце молодой девушки страшно билось; она прекрасно понимала, какая страшная опасность грозит пасторскому дому в эти мгновения.
Опасность действительно была немалая.
Прав был Павел Каренин, когда, не пощадив брата, выдал его тайну сердечную…
Дерзок был нравом, необуздан в порывах и горд его старший брат Михаил. Этот юноша был весь в отца. Боярин Родион Лукич удержа себе не знал, когда попадал под власть какого-нибудь чувства; так было и с Михаилом. Он полюбил юную Елену Фадемрехт, сердцем почувствовал, что и она не прочь разделить его любовь, и вдруг запылал ярой ненавистью к молодому царю. Для него Петр был не помазанник Божий, не царь московский, а соперник в любви, и он, ничтожная былинка, ни на мгновение не задумался поднять бунт против того, кто по сравнению с ним был исполином.
XIII. Милославские и нарышкины
Впрочем, такое отношение к царю из рода Нарышкиных было понятным.
С
