залив с темно-синим в звездочках ковром-снегопадом. Берега стали каменистыми, с отметинами приливов и отливов. Топляки не попадались. Нахохлившиеся воробьи ерошили перышки, стайками шарахались от юнги в стороны. Он остановился, прислушался. Журчал ручей, торопился через камешки к мутноватой реке. После обильного ужина из сырой рыбы, пересыпанной крупной неочищенной солью, Хуану захотелось пить. Он свернул налево, пошел на звук, растекавшийся трелью в сумраке вечера. Недовольно чирикали потревоженные воробьи, наскакивали друг на друга взъерошенными грудками. Слегка поскрипывали кожаные сапоги. Юнга отыскал распадок меж прибрежных камней с говорливой прозрачной ниточкой, спрыгнул вниз, пошел по ручейку, выбирая место, где бы лучше зачерпнуть пригоршню чистой воды. Зеленоватый мох и бурые лишайники обильно расползлись по низине, хранившей от ветра дневное тепло. Краснела незнакомая ягода с изумрудными острыми листиками, пощаженными заморозками и ранним снегом. Колючий терновник жался к земле, не высовывался наружу.
Задремавшая ворона с криком вспорхнула из-под ног, напугала юношу. Крупное белое яйцо лежало на примятой траве. Сибулета протянул руку и с удивлением обнаружил красивый камень. «Что за чертовщина?» – подумал он, разглядывая ровную розовую поверхность. Хотел засунуть в карман, но в последний момент отшвырнул прочь. Неприятный холодок в животе постепенно исчез, сменился любопытством. Юнга побрел по лощине, срывая кислую ягоду и выплевывая косточки, выдирая с корнем стебли трав и пробуя на вкус. Лощинка быстро закончилась, уткнулась в тупик, где под валунами били ключики, стекавшие в озерцо в полтора локтя шириною. Сибулета присел на корточки, склонился над водой и обомлел. На дне тускло поблескивали золотые песчинки.
Юнга коснулся поверхности, видение не исчезло. Пальцы ощутили ледяной холод. Он отдернул руку, поглядел вокруг, поискал ворону с каменными яйцами. Ему померещилось, будто она наблюдает за ним. Но ворона улетела с драчливыми воробьями к реке. Сумерки сгустились над берегом, тихо и мягко ложились на мох зимними цветами снежинки. Сибулета осторожно дотронулся пальцем до озерца. Круги побежали в стороны, ударились о камешки, вернулись назад, – ничего страшного не произошло. Юнга второй раз прикоснулся к воде, наблюдая, не померкнет ли свет на дне? Круги волновали поверхность, песчинки блекли, но всякий раз вспыхивали, когда вода замирала. Наконец Сибулета решился… Обмакнул по локоть руку, схватил в кулак золото, рывком вытащил наружу. Осторожно разжал пальцы, приблизил к лицу, чтобы лучше рассмотреть. На ладони вперемешку с обычным песком лежали желтоватые крупицы металла. Это немного успокоило его. Как в сказках о кладах и сокровищах Нечистой Силы, он ожидал увидеть кучу чистого золота. А тут мелкие крупицы, размером в два-три миллиметра, с грязью падали вниз.
Сибулета снял шапку, начал собирать в нее золото с песком и камешками, попадавшимися под руку. Он заметил, что золото лежит на поверхности дна, и незачем глубоко вгрызаться в землю. Темнота застала парня стоящим на коленях, обеими руками бороздившим дно. Шапка на треть наполнилась песком. Убедившись, что стал вынимать больше грязи, чем золота, Сибулетта
