Огильви де Бальфур!
– Остановитесь! – воскликнул Кричтон, поручая бесчувственного джелозо попечению одного из присутствующих и направляясь к Огильви. – Дайте мне переговорить с этим человеком. Докажи мне, чем бы то ни было, что ты именно тот человек, за которого выдаешь себя. Твой голос напоминает мне давно минувшее, но я не могу узнать Гаспара Огильви по этим чертам, залитым кровью.
– Вы не узнали бы моего лица, даже если бы оно было отмыто от крови. Мы оба достигли зрелости с тех пор, как виделись в последний раз. Но вы вспомните, хотя это было очень давно, прогулку в лодке при лунном свете на озере Клюни, во время которой был спасен утопавший человек. Воспоминание об этом поступке было всегда моей радостью, сегодня же оно составляет мою гордость. Но не в этом дело, я лишь хочу дать вам возможность вспомнить меня, уважаемый Кричтон, а потом эти чертовы собаки могут делать со мной все что им заблагорассудится.
– Вы достаточно сказали, я удовлетворен, более чем удовлетворен, – отвечал Кричтон. – Господа, отпустите этого человека, он совершенно не повинен в предъявленных ему обвинениях. Я своей головой отвечаю за него.
Студенты засмеялись с явным недоверием.
– Порукой в его невиновности служат только его собственные слова, – сказал бернардинец, – а очевидность, к сожалению, против него.
– Этот нож находился в кармане его куртки, когда мы его вырвали из рук сеньора Кричтона, – добавил Каравайя, показывая окровавленное оружие. – Я нахожу, что это неоспоримое доказательство.
Буря ругательств разразилась в ответ на это воззвание к страстям толпы.
– Ты лжешь! – закричал Огильви, стараясь высвободить свои руки, – этот кинжал принадлежит тебе, мой же висит у меня на поясе. Хорошо бы было, если бы я имел его под рукой.
– Ну так покажи его, – возразил Каравайя и запустил руку в разорванную куртку шотландца. – А! – закричал он вдруг. – Что это я нашел! Вот бриллиантовый перстень с гербом университета. Он вор и убийца!
Казалось, внезапная мысль озарила Кричтона.
– Здесь скрывается какая-то тайна! – воскликнул он. – Отведите к ректору обвиняемого и обвинителя.
Среди студентов поднялся ропот:
– Он хочет спасти своего соотечественника! – кричали они. – Мы уверены в его виновности.
– Но вы не можете по своему произволу судить его, – строго возразил Кричтон, – передайте его в руки начальства, схватите этого испанца, его обвинителя, и я буду удовлетворен.
– Превосходно! – отвечал Каравайя. – В награду за мои усилия схватить убийцу меня же самого обвиняют в преступлении. Это хорошо. Но если вы, сеньор Кричтон, так легко одурачены увертками вашего земляка, то мои товарищи не так скоро поддаются обману. Ноу da Dios! Они слишком хорошо меня знают, чтобы подозревать в таком гнусном поступке!
– Студенты Парижа пользуются правом выносить приговор в случаях,
