Пантагрюэлем. Как башня, поколебленная подземной работой минера, он пошатнулся и с шумом, покрывшим гул битвы, упал неподвижным и бездыханным на землю.
Схватив железный прут, выпавший из рук противника, Кричтон хотел присоединиться к товарищам, но внезапно другое событие привлекло его внимание. Голос, принадлежавший, как ему показалось, джелозо, отчаянно выкрикнул его имя, и он бросился в направлении этого призыва.
Между тем Огильви неожиданно приобрел сильного союзника в лице Друида, бульдога англичанина. Раздраженный упорными нападениями врагов, Блунт снял наконец намордник с озверевшей от окружающей кутерьмы собаки и, отстегнув поводок, быстро придал делу иной оборот. Сперва послышалось глухое рычание, потом ужасный рев взбешенного животного. Его огромная пасть раскрылась, морщинистая кожа на лбу съежилась в тысячу складок, глаза метали молнии, клыки блестели. Он ринулся на студентов. Блунт науськивал пса, контролируя его нападение. Удары, казалось, не производили никакого действия на толстую шкуру ужасного животного, а только еще более раздражали его. Он бросался, как волк на стадо овец.
Сцена была ужасна, но вместе с тем не лишена комизма. Студенты охотно бы отступили, но отступление было невозможно. Крики и ругательства свидетельствовали об опустошениях, произведенных их безжалостным противником. Его зубы впивались то в ногу одного, то в руку другого, то в горло третьего.
– Это сам сатана в образе собаки! – кричали студенты. – Изыди, сатана!
Но на Друида не действовали ни мольбы, ни заклинания. Встряхнув своей огромной головой и снова показывая свои ужасные клыки, он готовился к новым подвигам.
Вокруг Блунта и Огильви, благодаря их страшному помощнику, образовалось пустое пространство. На земле, закрывая лицо руками, чтобы защититься от зубов собаки, которая его повалила, лежал неподвижный бернардинец.
Положив тяжелую лапу на горло полуживого студента, Друид устремил свои раскаленные глаза на хозяина, как бы спрашивая его, должен ли он довершить дело. Это была критическая минута для бернардинца.
Но в это время бряцанье оружия, стук лошадиных копыт и громкие крики возвестили о приближении Жуайеза и его стрелков.
С быстротой орла, нападающего на стаю мелких пташек, Жуайез на коне, становившемся под ним на дыбы, бросился в толпу. С другой стороны приближались алебардщики ректора и лакеи Рене де Виллекье. Кроме того, справа обступили толпу хорошо обученные шотландские гвардейцы под начальством барона д’Эпернона. Окружаемые со всех сторон, студенты очутились в самом критическом положении. Снова послышался ропот:
– Долой любимцев! Долой шотландских головорезов!
Но эти крики быстро умолкли. Получив несколько ударов, нанесенных шпагами гвардейцев, студенты побросали палки в знак покорности.
Козимо Руджиери
Человек, которому Кричтон,
