рукой кавалера и принял меры, чтобы мнимое наследство имело вид вполне правдоподобный.
Относительно де Фоконьяка дело оказалось еще проще. За исключением дряхлого старика дяди, ни одного родственника. Бланше, надо сказать, довольно походил на того, чью фамилию наследовал. Он дал пройти году, другому, отлично гримировался, придал себе надлежащую физиономию и приехал обнять мнимого дядю. Тот не мог надивиться, что племянник так похудел, но этим замечанием и ограничился.
Шутка была сыграна. Никто не мог оспаривать у двоих обманщиков принятые ими титулы, фамилию и положение в свете. Снабженный неподдельными бумагами, Жорж Кадрус доказал, что он кавалер де Каза-Веккиа, незаконный сын князя того же имени; де Фоконьяк, с короной маркиза в своем гербе, дерзко потребовал доступа ко двору, принят был с радостью и жил роскошно.
Наполеон имел слабость окружать себя дворянами, и два разбойника в роли дворян встретили отличный прием в императорском дворце. Вот какова была шайка Кротов с их двумя предводителями.
Глава VII
Кадрус, щедрый на удары ножа, вздумал поднести розу молодой девушке
Всадники разговаривали не о преступлении, которое было совершено. Они не думали о нем, и пролитая кровь не тяготила их совесть. Говорили они о любви. Электричество действовало на Фоконьяка, вообще очень влюбчивого.
– Слушай-ка, Жорж! – вскричал он вдруг с сильным гасконским акцентом.
Кадрус, который ехал в задумчивости, поднял голову.
– Чего тебе? – спросил он.
– Я думаю, что чертовски жарко! У меня по всему телу точно мурашки бегают, и колет, и жжет, и я сам не свой.
– Это гроза, – спокойно ответил Жорж.
– Пусть будет гроза, а все же я весь горю, я пламенею…
– Еще бы! – вскричал Жорж, смеясь.
– И вечно! Но сегодня я тебе предложу вещь отличную. Знаешь ту красотку, которая…
Жорж презрительно пожал плечами.
– А ведь миленькая!
– Я не спорю.
– У нее прелестная подруга.
– Ну, пожалуй, – согласился Жорж.
– Любезный друг, ты говоришь о любви как о приеме лекарства! – воскликнул де Фоконьяк, почти оскорбленный.
– Не повторял ли я тебе сто раз, что смотрю на подобную любовь как на удовлетворение потребности.
– Оно тебе, по-видимому, очень неприятно.
– Потому что я мечтаю о лучшем.
– О чем же?
– Я хочу, чтобы любили меня самого! – ответил молодой человек нараспев.
– Какой вздор!
– Разве не убийственно, – продолжал Жорж, понизив голос, – что женщина без ума от кавалера де Каза-Веккиа и отталкивает его с отвращением, когда узнает, кто носит это имя?
– Что тебя
