На ней были изображены музыкальные инструменты, песочные часы, даже белка, словно живая, – казалось, что она вот-вот прыгнет на пол. Деревянная мозаика была очень старой – без сомнения, мой отец не стал бы оплачивать подобную прихоть.
На полках рядами стояли гроссбухи отца. На взгляд четырнадцатилетней девчонки, дела отца – скука смертная. Он торговал вином и оливковым маслом по всему побережью Адриатики и на Ионических островах.
Я достала с полки большую книгу с картами. А затем часослов с картинками, принадлежавший моей матушке.
Я вздохнула. Когда я думала о матушке, то всегда начинала грустить. У нее помутилось в голове после того, как погиб мой младший брат, Себастьяно. Это случилось семь лет назад. Ему было всего пять. Казалось, что в ее голове с тех пор витают духи.
Я услышала громкий стук в дверь и вздрогнула. А потом на цыпочках прокралась вглубь коридора, чтобы меня никто не заметил.
– Buon giorno, Signora[2], – раздался внизу голос, о котором я мечтала все утро!
– Buon giorno, Signor Casanova[3], – приветствовала моя мама. – Как приятно видеть вас вновь. Ищете Пьетрантонио?
– Да.
Сердце мое ухнуло вниз. Что ему нужно от этой крысы?
– Мне очень жаль. Но его нет дома. И я не знаю, когда он вернется. – Это была чистая правда. Мы никогда не знали, куда Пьетрантонио уходит и когда вернется. Днем или ночью.
– Bene, Signora[4]. – Молчание. – А могу я в таком случае увидеть signorina[5]? Пьетрантонио просил меня передать записку ей, если его не окажется дома, когда я приду.
Я прикусила палец от волнения. Интересно, впустит ли его матушка?
– Certo, Signor Casanova[6].
Разумеется, ей следовало ему отказать. Так поступил бы отец. Но мама решила подарить мне частичку счастья. Мне кажется, она знала, как мне одиноко… как я теперь понимаю, мы обе были очень одинокими.
Я побежала назад в кабинет. Села за маленький столик, переводя дух, и сделала вид, что читаю часослов.
Матушка провела Джакомо в кабинет с несколько нервной улыбкой. Выходя, оставила дверь открытой – я подозревала, что она в соседней комнате будет вышивать и слушать нашу беседу.
– Buon giorno, Катерина, – приветствовал Джакомо. – Что вы читаете?
В окно струился солнечный свет и падал на его зеленый шелковый камзол. Он присел и стал вглядываться в разноцветные картинки.
– А-а! – тут же разочаровался он. – Молитвы.
– Мне нравится читать истории о святых, – сказала я, пытаясь, чтобы в моем голосе звучала заинтересованность.
– Неужели? – он подвинул стул поближе ко мне. – Святые живут ужасно скучно.
Мне понадобилась всего секунда, чтобы собраться с мыслями после такой откровенности.
– Насколько я понимаю, у вас жизнь нескучная? Не святая? – поддразнила я.
Он громко рассмеялся:
– О да, святым
Добрый день, синьора (
Добрый день, синьор Казанова (
Синьорина (обращение к девушке) (
Конечно, синьор Казанова (
