были привезти на следующей неделе.
– Сеттер! – насмешливо заметил сэр Бинго. – Вы, наверно, хотели сказать – пойнтер.
– Нет, сэр, – возразил Тиррел. – Мне отлично известна разница между сеттером и пойнтером, и я знаю, что старомодный сеттер нынче не в чести у охотников. Но я люблю свою собаку как друга и ценю ее охотничьи качества. Сеттер к тому же понятливей, привязчивей, и с ним лучше коротать вечера у камина, чем с пойнтером. Этому причиной, – добавил он, – вовсе не недостаток у него сообразительности. Но грубые псари и конюхи обыкновенно так плохо обращаются с пойнтерами, пока те находятся в их ведении, что псы теряют все, кроме своих охотничьих навыков, и пойнтер в конце концов только и умеет, что находить дичь и делать стойку.
– А кому нужно, чтобы он годился на что-нибудь еще? – спросил сэр Бинго.
– Многие, сэр Бинго, придерживаются того мнения, – ответил Тиррел, – что и собаки и люди, которые хороши на охоте, могут подчас пригодиться и для дружеского общения.
– То есть для того, чтобы вылизывать тарелки и скрести кастрюли, вероятно, – пробормотал сэр Бинго sotto voce[32] и прибавил несколько громче и членораздельнее:
– Никогда не слыхивал, чтобы с сеттером охотился кто-нибудь, кроме браконьеров.
– Теперь это вам известно, сэр Бинго, – ответил Тиррел, – и, надеюсь, вы не впадете снова в такую грубую ошибку.
Тут блюститель мира и порядка счел свое вмешательство необходимым и, преодолев привычную молчаливость, произнес следующую содержательную речь:
– Шорт побери! А по-моему, коли вы хотите знать мое мнение, здесь и спорить не о чем. Потому что – шорт побери! – мне кажется, знаете ли, вы оба правы, шорт побери! Хорошо моему другу, увашаемому сэру Бинго, имея конюшни для лошадей и конуры для псов и все такое, держать полдюжины грязных псов, что визшат и воют весь день и всю ночь у меня под окном, шорт побери! Они там визшат и воют, а я – шорт побери! – предпочел бы, чтобы они визшали и выли где-нибудь в другом месте. На свете немало людей, по сути дела настоящих джентльменов, которые ничуть не хуже моего увашаемого друга сэра Бинго, только они, может быть, бедны. А если человек беден – будь это я, например, или этот достойный джентльмен мистер Тиррел, ведь нет такого правила или закона, чтобы ему не держать пса для охоты или своего удовольствия? И если нет у него конюшни или конуры, чтобы дершать там свою животину, так разве он не мошет дершать ее у себя в спальне или на подстилке у камина, поскольку матушка Додз к себе на кухню их ни за что не пустит? Так что, если мистер Тиррел считает, что ему для этого сеттер подходит больше пойнтера, то, шорт побери, по-моему, против этого нет закона, умереть мне на этом месте!
Если читателю эта речь покажется слишком пространной для такого случая, пусть он припомнит, что капитану Мак-Терку приходилось, вероятно, переводить ее с перифрастического языка Оссиана{106}, на каковом
Тихим голосом, в сторону (
