нижнюю кромку светила с горизонтом. «Слава» качалась на длинных синих валах, и это мешало Бушу, но он упорно продолжал. Наконец он решил, что изображение солнца село на горизонт, и закрепил секстан. Теперь можно было снять и записать показания. Уступая новомодным предрассудкам, Буш решил последовать примеру Хорнблауэра и замерить широту еще и с противоположной стороны горизонта. Он повернулся кругом и произвел замер. Записав результат, попытался вспомнить, что же надо делать с половиной разницы между двумя показаниями. И с поправкой индекса, и с наклонением. Буш огляделся и обнаружил, что Хорнблауэр уже закончил наблюдения и ждет его.
– Самая большая широта, какую я когда-либо замерял, – заметил Хорнблауэр. – Никогда не был так далеко на юге. Какой у вас результат?
Они сравнили показания.
– Неплохо совпадают, – сказал Хорнблауэр. – В чем затруднение?
– Высоту солнца я взять могу, – ответил Буш. – Это без проблем. Меня смущают расчеты – эти чертовы поправки.
Хорнблауэр на мгновение поднял бровь. Он привык каждый раз в полдень проводить замеры и самостоятельно рассчитывать положение корабля, чтобы не разучиться. Он знал, что технически сложно точно замерить высоту солнца на качающейся палубе, но все никак не мог поверить, что кто-то находит трудными последующие математические расчеты (хотя и знал много тому примеров). Для него они были настолько просты, что, когда Буш выразил желание присоединиться к его полуденным наблюдениям с целью усовершенствоваться, Хорнблауэр счел само собой разумеющимся, что Буша беспокоит только техника работы с секстаном. Однако он вежливо скрыл свое изумление.
– Они несложны, – сказал он и добавил: – сэр.
Умный офицер не станет кичиться перед старшим своим умственным превосходством. Хорнблауэр осторожно подобрал слова для следующей фразы.
– Если бы вы спустились вниз, сэр, вы могли бы просмотреть мои расчеты.
Буш терпеливо выслушал объяснения Хорнблауэра. На мгновение они полностью прояснили ему проблему (лишь поспешное чтение в последнюю минуту позволило Бушу сдать лейтенантские экзамены, хотя помогла ему в этом морская практика, а не знание навигации), но он по горькому опыту знал, что завтра все будет так же туманно.
– Теперь мы можем отметить наши координаты, – сказал Хорнблауэр, склоняясь над картой.
Буш смотрел, как ловкие пальцы Хорнблауэра двигают по карте параллельную линейку. У Хорнблауэра были длинные, худые, довольно красивые руки. Их умелые и точные движения завораживали Буша. Хорнблауэр сильными пальцами взял карандаш и прочертил линию.
– Вот точка пересечения, – сказал он. – Теперь мы можем проверить себя по счислению пути.
Даже Буш мог понять простые действия, нужные чтобы проложить курс корабля по счислению пути со вчерашнего полдня. Твердые пальцы нанесли на карту
