церкви. Копты вряд ли ни с того ни с сего подарят нам своего самого важного святого.
– Я на это и не рассчитывал. Его придется похитить.
– О, нет ничего проще! – Бонус отгибал палец за пальцем. – Незаметно зайти под парусами в порт Александрии. Прогуляться в церковь и, прихватив с собой труп, вернуться назад на корабль. Затем оторваться от преследователей, удрав на толстобрюхом корабле-дромоне[6]. Смотри, у меня пальцев не хватает!
– И, видимо, головы тоже.
– Что-что? – Бонус подумал, что ослышался, но, зная брата, уже понимал, что тот скажет в следующий момент.
– А то, что ты сам решишь эту задачу, хороший мой. – Рустико покровительственно положил руку на затылок брата.
– Я? Но я ведь только трибун, а такое дело – задача для… для…
– Для человека, который станет дожем, – продолжил за него брат. – Подумай! Джустиниано должен доставить народу святого Марка. Иначе народ его свергнет – в своей оригинальной, но ставшей уже традицией манере.
Бонус скривил улыбку.
– Каждый из трибунов, – разъяснял Рустико, – хотел бы жениться на Мательде, не так ли? Либо женить на ней своего сына. Но чье предложение она вынуждена будет принять? Предложение того, кто спасет ее отца, форму правления дожей и, таким образом, весь наш жизненный уклад. – Он сделал значительную паузу и хлопнул брата по плечу. – Тебя!
– Тьфу ты! – Бонусу пришлось взять себя в руки, чтобы не плюнуть на ковер. – Да ты просто не имел возможности познакомиться с ней поближе, с этой змеей. Признаю, – кивнул он, – Мательда красавица. Но что мне с того, если арабы отрежут мне яйца и посадят на кол?
Рука Рустико с силой сжала плечо брата.
– Я никогда, слышишь, никогда не потребовал бы, чтобы ты сам отправился в пещеру арабского льва. Найди кого-нибудь, кто выполнит эту задачу за тебя, – понизил он голос. – Когда реликвия попадет сюда, все, слышишь, все будут любить тебя. Или вынуждены будут любить тебя.
Хлопья снега, словно пух, опускались в сумерках на землю. На замерзшей воде большого канала уже лежал снег, испещренный следами сапог. Посредине мастера́-солевары проделали фарватер, по которому последние рыбаки этого дня, неторопливо отталкиваясь шестами, направляли свои лодки домой.
«Все в этом городе такое медленное, – подумал Бонус, – даже корабли». Завернувшись в шубу из соболей, он стоял под арочными воротами портового склада, стараясь не попадать под освещение небольшого фонаря на улице. Никто не должен был видеть, как он плетет свою паутину.
– Извините, синьор. – Начальник порта Пьетро изучал расписанный мелом кусок дерева, на котором надсечек было больше, чем морщин на его лице. Это был список кораблей Риво Альто. – Самыми быстрыми кораблями, которые я внес в список за последние несколько месяцев, были те, чья команда очень торопилась выйти на берег.
Его изможденная фигура согнулась, словно в ожидании удара.
«Шутник! –
Здесь: Военный парусно-весельный корабль. Использовался в византийском флоте в V–XII вв.
