ее, отмыла грязь с кожи и волос, и стало ясно, что перед ней не просто сельская девушка, как показалось вначале, а панна.
– Кто ты? – удивленно спросила она, подавая девушке чистую рубаху, что лежала на кровати в маленькой боковушке. – Ты ведь не из села.
– Я дочь пана Гжегожа из Гжелицы, панной Малгожатой меня зовут.
Женщина горестно покачала головой. Вот ведь до чего дошло, эти изверги уже и панских дочерей, как холопок каких, в рабыни берут.
– А я Опка, панна Малгожата, и мне велено служить вам и быть подле вас неотлучно.
И она принялась расчесывать волосы своей новой хозяйки, просушивая их перед огнем камина.
Малгожата же, расслабившись в теплой воде после всех своих злоключений, засыпала прямо на месте. И Опка отвела ее к кровати. Пусть девушка немного отдохнет перед тем, что предстоит ей, бедняжке. Однако долгого отдыха не получилось. Не прошло и часа, как дверь снова распахнулась, и на пороге появился сам Фридрих фон Аппельштат. Он окинул взглядом комнату, уже приведенную в порядок проворной Опкой, и пожелал незамедлительно видеть свою новую рабыню.
Когда Малгожата предстала перед ним, комтур довольно усмехнулся:
– А ты лучше, чем мне показалась поначалу, хотя это и не важно. Нам с тобой ведь не любовь крутить, а дело делать. Мы, рыцари Христовы, женщин любить не должны, но иметь их – для дела, разумеется, – можем. Вот и тебя я сейчас возьму. Давай, раздевайся и ложись на эту большую скамью. Так мне нравится больше, чем среди перин в каморке.
Малгожата замерла в ужасе.
– Ну, что же ты? – поторопил ее комтур, начиная сердиться.
Тут Опка быстро подошла к девушке и помогла ей снять рубашку и лечь на голую и твердую, но широкую скамью. Комтур удовлетворенно кивнул, подошел к скамье и стал разглядывать юное нежное тело. Малгожата залилась краской стыда, но мужчину совершенно не волновали ее чувства. Он деловито скинул штаны, высвободив свое уже готовое к бою огромных размеров мужское естество. Девушка из красной стала зеленовато-белой – то, что она видела перед собой, напугало ее ужасно.
– Да, я большой и могучий, – с удовлетворением констатировал комтур, – и дети у меня получаются хорошие.
С этими словами он, нисколько не смущаясь присутствием служанки, навалился на девушку и сразу же принялся за дело, не обращая внимания на вопли боли и ужаса. Трудился он долго и старательно. Когда поднялся, измазанный кровью, был вполне доволен.
– Помой меня быстро, женщина, – кивнул Опке, – не люблю я грязным ходить.
И пока служанка тщательно, но осторожно обмывала его мужские доблести, он повернул голову к Малгожате, которая осталась лежать на скамье, не в силах двинуться с места от боли и отчаяния, охвативших ее.
– А ты, девушка, готовься принимать меня каждый день, до тех пор, пока не понесешь. Уж постарайся сделать это поскорее – и мне, и тебе лучше будет. Не очень-то я люблю эту работу, но делать ее должен.
