с вами…
– Что до «бегущей»… Не уловил тот взор системы в череде уроков безрассудства. Приходится вправлять хрусталик.
Друзья снова переглянулись.
– Семьдесят страниц назад? – лицо Куприна, уже без улыбки, вытянулось в притворном удивлении – холодок обдал и его. Шансы гостю оставляла привычка искать оправдание прежде подвоха.
Незнакомец заметил это, но твердо повторил:
– Приходится вправлять… – на его лбу выступили морщины. Было видно, мужчина старается что-то преодолеть: – И постаменты надо бы сдвигать, и темы. Удерживать на нужном месте силой: одних – в отхожем месте, других – в урок и опыт, чтобы отрезвить. К предметам сила допустима, – он поджал губы, ища форму помягче, словно боясь упустить шанс. – Я… предлагаю вам добровольно оступиться… вместе, повторяю. В надежде на прощение. Ведь дело вами сделано, стрела попала в сердце. В мое, по крайней мере.
– Наша? – изумление Грина было ожидаемым: романтик сторонился прагматичности, как и резвости мысли.
– И точно в сердце.
– Эх… как приятна лесть, дружище… жаль, не часто, – Куприн всё понял и, уже скоморошничая, потер руки.
– А меня смущает! – настаивал сосед, удивляясь другу.
– Да ладно, Саша! – тот положил ему руку на плечо. – Всё правильно. Неужто не видишь – наш гость чудит и просит сопереживания. Иль помощи?
Он искоса глянул на мужчину. Тот кивнул.
– А вот способ? И откуда сила?! Вправить? А уверенность? Не навредить? – руки Куприна снова нашли карманы и вызывающе оттопырили их. – Развейте сомнения, – он начал раскачиваться на носках: движения тела говорили о привилегии ставить вопросы.
– Нашел в оттенках, я упоминал. И пробовал. Их, если все собрать, чистейший выйдет цвет – белее вашей шляпы. В нем слиты вместе правда и любовь всех площадей, дворцов и подворотен. По белому листу – вот мой подарок людям. Начать сначала.
– А негодяям? А гонителям добра? – вмешался Грин.
– Всенепременно, как вы говорите, им. И первый лист готов – в объявленном герое! Нашего времени! Черед моей стрелы. В то самое болото.
– Ну, ну! Помните – не каждая лягушка может стать принцессой, – автора «Бегущей» посетил сарказм.
– Я знаю, – гость не смутился. – Есть и подтверждение:
Широка российских поэтов палитра, Иные истерлись уже имена. Но тысячи новых, откушав пол-литра, Ликуя, крапают хер…ю дотемна[11].
– Да, кто не рискует, тот уже не пьет. По нынешнему-то. – Куприн погладил гладко выбритые щеки.
– Согласен. Кто головушку жалеет, каждый день от страха блеет. – Незнакомец опять виновато пожал плечами.
– Ну что ж, оправданная вольность, дружище! – «Костюм» устроило объяснение. Настроение хозяина принимало всё иначе, нежели друга. Тот все еще был подавлен: – Да-а-а! В точку! Покукарекаем? Вроде в тему? – он толкнул Грина в бок. – Годик-то, красного петуха!
И. Губерман. Стихи.
