«Карлотты». Ходит из Ливорно в Буэнос-Айрес. В одну сторону перевозит масло, в другую – кожи. Вот там оно, – и матрос ткнул пальцем по направлению мола. – Никуда не годная старая рухлядь.
– Буэнос-Айрес, вы говорите? Спрячьте меня где-нибудь на вашем судне.
– А сколько дадите?
– Да не очень много. У меня всего несколько паоли…
– Нет. Меньше пятидесяти не возьму. И то дешево для такого щеголя, как вы.
– Если вам приглянулось мое платье, можете поменяться со мной. Не могу же я дать вам больше того, что у меня есть.
– У вас есть часы. Давайте-ка их.
Артур вынул дамские золотые часы с эмалью тонкой работы. На задней крышке были вырезаны инициалы «Г. Б.». Часы принадлежали его матери. Но не все ли равно ему теперь?
– А-а! – воскликнул матрос, жадно оглядывая часы. – Краденые, разумеется? Дайте посмотреть!
Артур отдернул руку.
– Нет, – сказал он. – Я отдам вам эти часы, когда мы будем на судне, не раньше.
– А за всем тем вы не так глупы, как кажетесь. И все-таки держу пари – это ваша первая проделка. Ведь так?
– Это дело мое. А! Идет дозорный.
Они присели за монумент и ожидали, пока он пройдет. Затем матрос выпрямился, велел Артуру следовать за ним и пошел вперед, глупо смеясь себе в ус. Артур молча шагал сзади. Матрос привел его обратно к маленькой площади неправильной формы, примыкавшей ко дворцу Медичи: здесь в темном углу он приостановился и произнес таинственным полушепотом, видимо предназначавшимся у него для секретных сообщений:
– Ждите тут.
– Куда вы идете?
– Раздобыть кое-какое платье. Не брать же вас с окровавленным рукавом!
Артур взглянул на рукав, разорванный решеткой окна. Несколько капель крови с поцарапанной руки попали на рукав. Очевидно, этот человек счел его за убийцу. Ну так что же? Какое ему дело, что думают о нем?..
Спустя немного матрос вернулся. Вид у него был торжествующий. Он нес под мышкой узел.
– Смените, – прошептал он, – да поторопитесь. Мне надо возвращаться на корабль.
Артур стал переодеваться. Он содрогнулся от отвращения, прикоснувшись к поношенному платью. По счастью, оно оказалось почти чистым, хотя было неуклюже и грубо. Когда он вышел на свет в новом одеянии, матрос посмотрел на него с пьяной торжественностью и важно кивнул головой в знак своего одобрения.
– Сойдет, – сказал он. – Сюда. Да не шумите.
Артур со скинутым платьем на руке пошел следом за ним по темным переулкам через лабиринт извилистых каналов.
Матрос остановился у мостика. Он посмотрел, чтобы убедиться, не заметил ли их кто-нибудь, и спустился по каменным ступенькам к узкой пристани. Под мостом покачивалась грязная лодка. Он грубовато велел Артуру прыгнуть в нее и лечь, а сам сел на весла и начал грести к гавани. Артур лежал не шевелясь на мокрых, скользких досках, под платьем, которое набросил на него матрос, и смотрел на знакомые постройки и улицы,
