ним подошла почтенная женщина и всхлипнула:
– О, лорд Грейлинг, я сожалею о вашей утрате.
– Спасибо, миссис Поттс. Мы с графиней хотели бы освежиться.
– Конечно, милорд. Садитесь за ваш любимый столик.
Миссис Поттс сделала широкий жест, а молодая леди, сидящая за маленьким столиком в углу у окна, взяла свою чашку и тарелку и поспешила переместиться.
Альберт помог Джулии сесть, прежде чем занять свое место напротив нее за маленьким квадратным столом. В воздухе витали запахи корицы, масла и ванили.
– Вам как обычно – лимонное пирожное, милорд? – спросила миссис Поттс.
– Нет, в память о моем брате я полакомлюсь клубничным.
– А вам, ваша милость?
– Мне то же самое.
– Какой сорт чая вам подать?
– Дарджилинг.
– А вам, ваша светлость?
– То же самое.
– Я мигом вернусь, – сказала владелица и поспешила прочь.
Джулия начала снимать перчатки.
– Тебе необязательно было заказывать клубничное пирожное, – заметил Альберт.
– Но это мои любимые пирожные. Я люблю клубнику. Летом, когда ты не видишь, я объедаюсь ею. Интересно, что еще общего было у нас с Эдвардом?
Выглянув в окно, он снял перчатки и засунул их в карман пальто.
– Не думаю, что много.
Миссис Поттс вернулась с чайником и пирожными. После того как владелица ушла, Джулия налила чай себе и мужу.
– Мне нравятся запахи этого места.
– У меня от них разыгрывается аппетит.
– Не думаю, что ты ел выпечку в Африке.
Он покачал головой:
– Давай не будем говорить об Африке. Лучше расскажи, что ты делала в мое отсутствие.
– Я даже не знаю, с чего начать.
Было так много моментов, которыми она хотела бы поделиться с ним, но теперь, когда он спросил, Джулия не могла найти подходящих слов. Она сделала глоток чая и собралась с мыслями.
– Я изменилась, Альберт.
Он слегка наклонил голову и спросил:
– Прости?
– Я переживаю, что ты почувствовал изменения во мне. И отчасти это является причиной… неловкости между нами.
– Она не имеет никакого отношения к тебе.
– Когда ты так говоришь, у меня нет причин не верить тебе, потому что ты никогда не лгал мне. Но все же я не та, какой была прежде. Пока тебя не было, я делала вещи…
Он сощурился:
– Какие вещи?
В его голосе слышалось раздражение, и у нее сложилось впечатление, что он пытается не выйти из себя.
– Впервые в жизни я была предоставлена самой себе. Сначала обо мне пеклись родители, и я должна была беспрекословно повиноваться им. Когда они умерли от гриппа, мой кузен немедленно взял меня под свою опеку, диктовал мне, как вести себя на протяжении
