неизбежным на всех светских раутах Невиля. Подспудное соперничество всегда существовало между ним и Анри, на чье место он метил, но никогда не смог бы занять, ибо они были ровесниками. Клеофас говорил в нос, что придавало каждому его слову насмешливую интонацию, хотя за ним не водилось никакой склонности к подтексту. Если его пытались подколоть по этому поводу, он утверждал, что у него аденоиды. Так что над ним нельзя было даже посмеяться, что делало его еще более ненавистным.
Если он убьет Клеофаса, его жизнь обретет смысл. Он не совершил ничего недостойного, но и ничего выдающегося тоже не совершил. Убийство Клеофаса де Тюинана на последней garden-party в замке Плювье станет блистательным завершением победы хорошего вкуса и изыска над духом корысти и зависти.
Все будут говорить: «Граф Невиль, о да, Анри Невиль, тот, кто отправил ad patres[8] омерзительного Клеофаса де Тюинана на пышном празднике!» Замечательно, не правда ли, обеспечить этому убийству такой резонанс? Лучше, чем убрать кого-то мелочно, тайком, без блеска, как будто страшась последствий.
Он, тревожившийся прежде о том, как пойдет его жизнь, когда он поселится в Добродее, почувствовал себя свободным от этого лилипутского будущего. Состоится суд, его посадят в тюрьму. Александра станет его навещать, любящая, как никогда. Надо было признаться, до сих пор его чувство было сильнее. Она, конечно, любила его, но ему хотелось, чтобы она изнемогала от любви, и вот он, случай этого добиться, ему так и виделась трепещущая Александра в комнате для свиданий.
Но как убить Клеофаса? Анри вспомнил об охотничьем ружье Окассена, которое он спрятал на чердаке в угловой башне. Он помчался туда – длинноствольный карабин двадцать второго калибра лежал на месте, заряженный. Отец научил его стрелять. «Охота – занятие для дворянина», – говорил он. Но миролюбивый Анри никогда не охотился.
«Во время приема я поднимусь сюда и через бойницу прицелюсь в голову Клеофаса». Ошибки быть не могло: после нескольких бокалов шампанского Клеофаса обычно мучила отрыжка и он удалялся в сторонку от компании. Этим и собирался воспользоваться Анри, чтобы выстрелить в бывшего казначея.
В нарастающем упоении, усугубленном бессонницей, подступающей старостью и чувством нереальности происходящего, его бедный мозг находил этот план великолепным.
Он покинул башню и, встретив Александру в анфиладе гостиных, обнял ее с особым пылом.
Орест Невиль, двадцати двух лет от роду, должен был унаследовать титул после смерти отца. В глазах бельгийской знати это был идеальный зять – красивый, высокий, худощавый, наделенный рядом достоинств, как то: диплом инженера, совершенная вежливость, правильная речь и добрый нрав, приправленный склонностью к беззлобной насмешке.
Электра Невиль, двадцати лет, была самой завидной партией в избранном кругу: очаровательная, стройная, грациозная, улыбчивая, веселая, в числе достоинств диплом филологического факультета, искрометный юмор и подлинный гений кулинарии – ей случалось проводить дни и ночи в кухне замка, чтобы выстроить греческий храм из меренг или цистерцианское
К праотцам
