style="font-size:15px;"> – Что еще вы с матерью надумали? – спросил Алёшка Осинцев, молчавший все это время и думавший о чем-то своем.
– Скажу, но – молчок, ни слова никому.
– Ха-ха-ха! – рассмеялся Колька Юрин. – Ты первым и растрещишь всем… Трепло!
Юрин недолюбливает Олежку. Возможно, завидует, что у того отец генерал и командарм, который всюду проторит сыночку дорогу.
Олежка не обиделся.
– Не нужна мне служба…
– Зачем перся в суворовское и занял чужое место? – все также грубо спросил Колька Юрин.
– Алёшка Осинцев заметил:
– Приказ отца – закон для сына.
Караваев обрадовался поддержке.
– Вот именно! Сказал: армия из оболтуса человека сделает.
– Куда навострил лыжи? – спросил Алёшка.
– В универ… На исторический факультет, – ответил Олежка Караваев.
Юрин снова съязвил:
– Армия ничего не потеряет, а историческая наука вряд ли что-либо стоящее поимеет.
Олежка вдруг озлился.
– Чего цепляешься? Дорогу, да, перешел? Недоумок!
– Не ссорьтесь, мужики, – по-взрослому сказал Алёшка Осинцев, примиряя стороны. – Личное дело каждого, какую дорожку он выбирает.
Юрин уже гораздо спокойнее проворчал в ответ:
– Чужое место занимал.
– А я пойду в высшее танковое училище, – Алёшка Осинцев потянулся сладко, так, что под крепко сколоченным телом заныла казенная кровать. – Уже решил, – он повернулся в сторону Юрина, – а ты, Коль?
– Я бы тоже, но… Конкурс почему-то слишком уж. Тебе, Лёха, проще: медалист, пойдешь вне конкурса.
Алёшка заскромничал.
– Ну… Еще не точно…
– Кончай, Лёх! Все в суворовском знают.
– Слухи лишь, – пробурчал в подушку Алексей.
Славка Смирнягин коротко и хрипло хохотнул.
– Ха! Лёшке – само то… Траки таскать… Кулаки – пудовые, бицепсы – дубовые, а мозги – хиповые.
Мальчишки заржали. Алёшка спросил:
– А ты, Славка, приглядел ли?
– В Оренбургское… летное… Медицина, вроде, пропускает. Значит, по здоровью подхожу.
– А по знаниям? – кольнул Алексей.
Славка Смирнягин не обиделся.
– Подтянусь… Особенно по математике.
Алексей Осинцев, просунув руку между металлическими прутьями в изголовье, стал щекотать шею соседа.
– Ванюшка, а ты чего в молчанку играешь?
– Об чем говорить-то? Вы же сами сказали только что: приказ отца – закон для сына… Ну, и исполняю…
– Это как?
– В кремлевские курсанты подаюсь.
Их здесь пятеро. И лишь один, Олежка (тот, на кого бы и никто сроду не подумал), уходит на гражданку. По крайней мере, метит.
Медалист
