меня с крыльца.
– Я же говорил, ничего хорошего не выйдет! – проворчал он мне вслед.
Покачиваясь, я поплелся по вишневой аллее. Как это так вышло? Я всегда знал, что принцесса Мирослава меня не любит, но чтобы так? Что вообще на нее нашло? Как бы то ни было, она похоронила мои и без того хрупкие надежды на спасение.
Не зная, куда теперь еще податься, я побрел домой. Уже было далеко за полночь, и хотелось поспать. Закрыть глаза, заткнуть уши и забыться. Чтобы весь этот кошмар вокруг пропал хоть на несколько часов.
Мой дом совсем недалеко от Вишневого тупика – в соседнем переулке. Мир со своей скрипкой куда-то запропастился, и серый гул свирепствовал, но я не стал искать наушники сломанными пальцами. Рука болела, и я обвязал ее шарфом, который мне сегодня подарил мальчишка. Некогда сине-белый шарф уже полинял и стал грязно-серым. Леонтоподиум не терпел никаких вещей из Федерации, тем более несущих позитивные эмоции. У меня полно книг с пустыми страницами. Боюсь, к утру от шарфа останутся одни лохмотья, но сейчас он пришелся как нельзя кстати – исходящее от него тепло успокаивало боль.
Скатившись по ступенькам в подвал, я перебрался через хлам в коридоре и, плюхнувшись на матрас, завернулся в плащ. Закрыл глаза.
Хотелось есть, но сил искать еду тоже уже не было. Я засыпал. И мне снилась красивая девушка из Федерации.
А ей не спалось.
Марго
Марго повернулась на другой бок, недовольно натянув подушку на голову. Это не сильно помогло – звуки музыки стали чуть тише, но уснуть все равно было нереально.
«Ну какого черта?» – проворчала она про себя. Неужели не хватает дня на эти глупости?»
Хотя раньше такого за Розой не водилось. Затюканная провинциалка с выдающимися музыкальными способностями, которую родители «продали» в элитную школу, обычно вела себя тише воды ниже травы. Даже глаза боялась на других девочек поднимать, и вот тебе раз – ночной концерт. Одна и та же повторяющаяся раз за разом мелодия.
«Сколько она уже дудит? Часа три-четыре? Хорошо хоть, она на барабанах не играет, – раздраженно подумала Марго. – Хотя и флейта в три часа ночи – удовольствие ниже среднего. Что на нее нашло? И почему никто из воспитателей до сих пор ничего не предпринял? Не слышат, что ли? Неужели тут такая замечательная звукоизоляция?
Если подумать, то, может быть, и не слышат – во-первых, здание старинное, с толстенными стенами, а во-вторых, напичканное всякими новомодными апгрейдами. А если воспитатели Розкиного концерта не засекли, помощи ждать неоткуда. Не похоже, чтобы юное дарование закруглялось – так и до утра можно проворочаться, наслаждаясь искусством».
Марго села на кровати и включила свет.
«Но ведь Кира и Нина тоже должны это слышать? Особенно Кира – ее комната соседствует с комнатой Розы».
Марго еще несколько минут посидела, прослушав надоевшую мелодию от начала до конца и безрезультатно надеясь, что музыка утихнет, а затем накинула халат и вышла в
