главному недругу всё – и поход к Херонее, и глумление над памятью своего отца, когда после смерти Филиппа Демосфен вырядился как попугай и с радостным видом разгуливал по Афинам, призывая граждан отпраздновать смерть северного тирана. Помимо ораторов-подстрекателей, Александр потребовал выдать афинских стратегов и полководцев, людей, которые действительно могли представлять для него опасность.
Особенно он был зол на афинян за то, что именно они подстрекали фиванцев к выступлению. Объявив на всю Элладу, что если бы не афинские козни, то Фивы никогда не поднялись бы против Македонии, Александр развязал себе руки в отношении Афин. Разрушать их царь, конечно, не собирался, но страху нагнать хотел, и когда к нему из города явилась новая представительная делегация, неожиданно проявил снисходительность. Афиняне умоляли его сменить гнев на милость и не изгонять неугодных ему людей из города. Базилевс сначала был непреклонен, но потом уступил просьбам и сменил гнев на милость. Лишь стратег Харидем с группой военачальников отправился в изгнание. Последствия такого решения прокомментировал Юстин, отметив, что афиняне «согласились на том, что военных вождей отправят в изгнание, а ораторы останутся. Военные вожди, отправившись из Европы к Дарию, немало принесли пользы военным силам персов» (XI,4). К примеру, стратег Эфиальт, которого сейчас сограждане изгоняли из Афин, станет одним из руководителей обороны Галикарнаса, проявит в боях с македонцами необыкновенное личное мужество и едва не склонит чашу весов в пользу персов.
Эпизод очень показательный, поскольку именно в нём и проявилась вся сущность афинян того времени – люди, способные действительно принести пользу своей стране, были изгнаны, а болтуны и демагоги остались. С таким подходом у Афин не было никаких шансов претендовать на ведущую роль в Элладе, и оставалось только жить воспоминаниями о былом величии. Зато Дарию III удача сама пришла в руки, поскольку в канун македонского вторжения он получил несколько отличных профессионалов, знакомых с македонской стратегией и тактикой.
Что же касается кровавого урока, который Александр преподал Элладе, то он пошёл ей впрок. В Греции воцарилась тишина, те, кто раньше бряцал оружием и призывал к войне с Македонией, подались в бега, а где не успели, ответили за свои действия. В Аркадии, например, их казнили. Кампания была закончена, и базилевс повёл свою армию в Македонию.
Диодор сообщает, что когда царь вернулся в Пеллу, то созвал военный совет, на котором обсуждался план похода в Азию. В числе присутствующих историк называет Пармениона, что маловероятно. Полководец находился в Малой Азии с македонским корпусом и чисто физически не мог присутствовать в столице. После совещания в течение девяти дней царь праздновал победы на Балканах, а затем распустил войска на отдых. Сам же вплотную занялся подготовкой к войне с державой Ахеменидов.
Подводя итоги деятельности Александра в начале правления, хотелось
