механизмов – монтировали на подземных реках, которые буквально пронизывали почву Лондона, мини-электростанции. Вода вращала лопасти турбин, давая ток, которым их владельцы пользовались сами, а излишки продавали соседям.
Электроэнергия с АЭС поначалу не была дармовой. Ближайшая к распределительному щиту станция "Килбурн-парк" линии "Бэйкелу" поставила пост у рубильника и объявила его своей собственностью, угрожая за неуплату отрубить свет всему метро. За этот кабельный коллектор и обладание рубильником прошла целая серия войн. Различные линии отряжали туда экспедиционные корпуса и через верх, и под землей – сквозь метро и канализационные коллекторы. Бои велись долгие и кровопролитные. А закончилось все тем, что кабель был объявлен общей собственностью и за электричество, поступающее по нему, платить перестали, но каждой линии, в зависимости от количества станций и численности населения, были установлены лимиты потребления, сверх которых надо было платить. Деньги шли на поддержание кабеля в рабочем состоянии и его охрану. Служить в сводном миротворческом отряде, охранявшем электрический кабель, было
завидной работой, о которой мечтал едва ли не каждый мужчина в метро – тихо, спокойно и плата хорошая. Жители метро шутили, что "мирный атом" продолжает подпитывать тех, кого не добил военный.
Но энергии от АЭС все равно на всех не хватало. Потребление росло, потому что становилось все больше технических устройств, изготавливаемых технарями, а поступление электричества по неизвестным причинам постепенно снижалось. Поэтому энергия от самодельных турбин на подземных реках была далеко не лишней. Стоила она, в отличие от атомной, дорого из-за высоких издержек при ее производстве, но кому надо было, те покупали. В основном это и были торговые станции.
Ник прошелся по рядам, приглядываясь к народу. Он надеялся, что где-то здесь, среди ярмарочной толчеи, может оказаться и Крюк со своими двумя подельниками. Ник надеялся, что троицу бандитов, благодаря характерным повадкам этой публики, будет несложно выделить среди простого народа, а уж там он сумеет рассмотреть, у кого нет мизинца на левой руке или на чьей шее сидит татуированный паук.
Бандитов по трое не попадалось и его внимание постоянно отвлекалось на всякие второстепенные вещи. На жителей тихих окраинных станций праздничная атмосфера ярмарки с толкотней, балаганами, шумом всегда оказывала магическое действие.
Впереди раздались звуки музыки, образовалась толпа, Ник пробился в первые ряды. То, что он увидел, заставило его вздрогнуть. Музыканты в точности походили на тех уродов, которых он когда-то видел в развалинах музея "Хочешь верь, хочешь – нет" на площади Пикаддили, когда еще учился в сталкерской школе на расположенной под ней станции "Пикаддили сэкас". Только те были неподвижными и покрытыми пылью, а эти вполне себе живыми. Трехметровый сутулящийся гигант играл на контрабасе, карлик, сидящий в клетке, барабанил палочками по ее прутьям, трехногий красавец в полосатом костюме апельсинового цвета и светлой ковбойской шляпе, сидя играл на банджо и пел, а женщина с невероятно длинной шеей,
