и смех ее похож на звон разбитого вдребезги глиняного горшка.
– Ты, волк, – указывает на меня, – приползешь и будешь молить, чтобы хоть издали учуять мой запах. И каждый день необузданная радость станет переполнять тебя, когда рыжую ведьму будут насиловать на твоих глазах и вырезать у нее на груди все семь звезд Гражуля Колы. Запомни, волк. Ежедневно.
– Не будет так! – выплевываю я в Паляндру всю народившуюся ярость попавшего в капкан волка и прижимаю Аллахору к себе.
– Спроси свою рыжую, волк. Скоро, очень скоро. Еще до шестого отражения, – и Мать Смерть тает в воздухе, выбрасывает уже из пустоты три слова – «Да Будет Так!».
Глава 2
«Да будет так» – шелест листьев. «Да будет так» – шорох ветра. «Да будет так» – хлюпает болото. «Да будет так, – отрешенно шепчет Аллахора». Я трясу ее за плечи. Трясу, ставшее безвольной куклой тело, и хочу одного, только одного. Я очень хочу понять: умерли мы или нет.
Оправленная в камни подземелья, сдавленная до гранитной плотности чернота. Несмелое дрожание маленьких светлых выбоин в тусклой серости непроницаемого ничто. Медленно, очень медленно сквозь фрагментированную муть, сквозь зыбкие тени окружающего пространства, сквозь жалкие и жидкие блики света в мозг продираются отображения предметов. Прозрачные звездные брызги драгоценными каплями взбивают серый мрак, и я, с трудом разлепив веки, утыкаюсь взглядом прямо в костер. Пытаюсь сфокусироваться из ниоткуда в нигде.
– М-да, – протяжный мужской голос справа, – тут уж вы постарались так постарались. От всей души. И Макошь, и Паляндра, и беременная двойней Алеся.
– Алька, ты, наконец-то, забеременела!
Лера радостно кричит и едва не опрокидывает в костер ведро с водой, суетливо пытаясь распрямиться из позы лотоса.
– Я… не знаю… плохо… – доносится знакомый голос слева.
Парень, сидящий с другой стороны костра, подбрасывает в огонь охапку сухого елового лапника. Трещит взметнувшееся вверх пламя, разбрасывая искры. Ага, это он говорил. Виктор. Витень, услужливо подсказывает просыпающаяся память. Тяжело поднимаюсь на ноги и отступаю на пару шагов от огня. Мутит. Толпой футбольных фанатов скандируют хором в мозгу воспоминания:
Ал-ла-хо-ра? Аль-ка… А-ле-ся… Ры-жа-я…
Поворачиваю голову влево. Яркие алые блики в ночи освещают лицо сидящей девушки, искажают знакомые черты странно и нелепо. Копна огненных волос. Сверкающие изумрудами глаза. Нет. Поблекли. Закатились резко, словно пленка в кино оборвалась внезапно. Алеся-Аллахора или Аллахора-Алеся беззвучно начинает заваливаться на бок.
Конечно, Лера опередила всех. Уже наседкой квохчет над Рыжей, бесцеремонно и грубо оттолкнула и меня и вскочившего Витеня. Даже мне понятно распирающее ее желание расспросить об услышанной победе над контрацептивами.
– Отвали, Витень, а ты, братец, иди-ка, посиди, отдохни. Посмотреть на тебя, так в гроб краше кладут. Знала бы, что Алеся беременна, устроила бы вам такой сеанс проникновения с забобонами, что мама не горюй.
