не взяла: не иначе как оберег Перриловой старухи оказался сильнее. Зато пропали две козы, которых Хук гонял на общее пастбище. И хотя деревня списала пропажу на волков, Ник Хук точно знал, что тут постарались Перрилы. В отместку он зарезал их корову, но корова – не Перрилы, те остались жить. Бабка то и дело бурчала, что Хук обязан истребить вражье отродье, но подходящего случая так и не подворачивалось. В конце концов бабка прокляла Ника («Чтоб тебе плеваться дерьмом, чтоб тебе корчиться в аду!») и в шестнадцать лет выставила его из дома.
– Сдохни от голода, ублюдок! – прорычала она вслед.
К тому времени бабка выжила из ума, спорить было бесполезно.
Голод угрожал бы Хуку всерьез, не выйди он в тот год на состязание шести деревень. Поглядев, как Ник одну за другой всаживает стрелы в дальнюю цель, лорд Слейтон официально назначил его егерем: теперь Хуку вменялось в обязанность снабжать олениной стол его светлости.
– Уж лучше бей дичь по долгу службы, – заметил тогда лорд Слейтон, – чем тебя вздернут за незаконную охоту.
Сейчас, перед самым Рождеством, в День святого Виннибальда, Ник Хук следил глазами за стрелой, пущенной в Тома Перрила.
Хук не сомневался, что она несет смерть.
Стрела шла ровно, уже начав снижаться между высокими, посеребренными инеем изгородями. Том Перрил о ней и не подозревал. Ник Хук улыбнулся.
И тут стрела дрогнула.
Оперение отлетело в сторону – должно быть, не выдержал клей и обвязка. Стрела, дернувшись влево, царапнула коню бок и вонзилась в плечо. Битюг заржал, вздыбился и рванул вперед, выдернув тяжелый ствол дерева из заледеневшей борозды.
Том Перрил оглянулся было на кромку леса, но вовремя сообразил, что второй стрелы лучше не дожидаться, и что есть мочи припустил вслед коню.
Ник Хук вновь остался ни с чем. Проклятие действовало по-прежнему.
Лорд Слейтон, суровый воин лет за сорок, с усилием опустился в кресло – некогда при Шрусбери вражеский меч угодил ему в позвоночник, навсегда сделав калекой.
– Где ты был в День святого Виннибальда? – мрачно спросил он Хука.
– Когда это, мой господин? – невинно спросил тот.
– Выродок, – бросил лорд Слейтон, и управляющий ударил Хука в затылок костяной рукоятью хлыста.
– Я не знаю, когда был тот праздник, господин, – упрямо повторил Хук.
– Два дня назад, – ввернул сэр Мартин, шурин лорда Слейтона и священник господского поместья.
Рыцарем он был не больше, чем Хук, однако лорд Слейтон велел звать его сэром за благородство рождения.
– А! – Хук сделал вид, будто его внезапно осенило. – Я подравнивал ясень у Нищенского холма, господин.
– Лжец, – отрезал лорд Слейтон, и Уильям Сноболл, главный лучник и управляющий его светлости, вновь ударил Хука по затылку, на этот раз с размаху, так что закапала кровь.
– Клянусь
