всунуть руки в сброшенный на пол пиджак. – У попа была собака – он её любил. Она съела кусок мяса – он её убил!
Зрелище затравлено трясущейся тени бывшего человека было до того жалкое, что из импортного кармана появился ещё один рубль, и жертва социального прогресса, ещё не до конца осознавая свалившееся на неё счастье, равномерно-ускоренно засеменила к выходу.
– Мда-а! – ещё раз подытожил молодой человек и направился к фруктовым рядам, которые, понятное дело, благоухали витаминами.
Дородная дама, неопределенного интеллектуального уровня и возраста, важно прогуливалась вдоль этого изобилия, не оставляя без внимания ни одной фруктовой горки. Двумя пухлыми пальчиками, опоясанными, как и почти все остальные, бриллиантовыми изделиями, она брезгливо вылавливала немытую ягоду или нарезанную для пробы часть фрукта и отправляла её в ярко раскрашенный рот. Её изысканный дегустационный вкус, видимо, не находил удовлетворения, и, задумчиво пожевав и отбросив надкусанное, дама переходила дальше.
Продавцы, загипнотизированные столь обильным ювелирным блеском, с беспокойством следили за ней.
Молодой человек находился тут же. Он остановился около торговца необычайно крупными персиками и с весёлой улыбкой наблюдал эту комедию:
– По второму кругу пошла. Ну, держись, торговая гильдия!..
Замечание попало в цель.
Горделиво возвышаясь над своим нежным товаром, торговец тут же освободился от ювелирных чар и с нарастающим негодованием наблюдал за приближающейся лакомкой.
Дошла очередь и до него.
Завороженная золотистым персиковым сиянием, дама не заметила горящего взгляда узбека. Её рука уже уронила тень на селекционное чудо, но тут над фруктовым раем рассыпались колокольчики орлиного клёкота. Это узбек ловил руками воздух, не в силах проглотить распирающий его комок возмущения:
– Это персик! Понимаешь? Персик! Особый сорт! А ты кто? Зачем лапаешь? Зачем кусаешь? Семь рублей килограмм! Понимаешь – семь! Есть деньги – бери!
Нет денег – иди! Все ряды объела!.. Дизентерией заболеешь, холера тебя возьми!..
Дама побагровела.
Её глаза уже заалели зловещим индикаторным блеском и ближайшие торговцы напружинились в предвкушении роскошной корриды, но… вдруг всё пропало.
– Спекулянт! – презрительно-спокойно процедила дама и величаво отчалила на норд-вест, к призывно белеющим айсбергам полупотрошёных кур.
– Мда-а! – опять пропел молодой человек и, взглянув на часы, устремился к цветочным рядам.
Скупив почти все имеющиеся в наличии одурело пахнущие розы и изрядно взволновав этим продавцов, он поспешил к выходу.
– Счастливец! – заметил кто-то и… ошибся!
Хотя на лице героя не меркла лёгкая, как солнечный блик, улыбка, на душе было пасмурно.
– У каждого человека горе – смерть близких! – без конца повторял он в последнее время, что было связано
