сторон огромные дома из удивительно ровного камня. Чуть позади решетка в два моих роста, ровная и аккуратная, словно ковалась лучшими кузнецами королевства. Рядом с черноволосым что-то вроде бочки, но квадратное и из ржавого металла.
Попыталась привстать на локте, но тело отозвалось болью.
– Где мы? – простонала я.
Лодин что-то пробормотал неразборчиво, потом осторожно, словно боится сломаться, перевернулся на бок. Идеальное лицо скривилось от боли, но заметив, что смотрю, тут же разгладилось.
– Вероятно, в Подмире, – ответил он, косясь на почву под собой.
Та темно-серая и твердая, словно пласт скалы, вырезанный в горах и целиком перенесенный сюда.
Я уперлась ладонями и осторожно села. Волосы спутались, свисая сзади и спереди, как у ночных наяд, которые вместо одежды используют только свои космы. Поцелуй огнекрылого зудит, в голове все еще кружится, но боль постепенно уходит, сменяясь тревожным ощущением.
– Чувствуешь? – спросила я. – Тут странно пахнет.
– Будто кузница сгорела вместе со всем добром, – отозвался Лодин и тоже сел.
Потом поднялся и протянул руку.
– Вставай, леди-пламя, – сказал он, подмигивая. – Надо осмотреться. Я поднимусь в небо и огляжу все сверху. А ты будь здесь и не высовывайся. Мало ли какие твари тут могут обитать.
– Ты действительно станешь меня защищать? – удивилась я.
– Сомневалась?
– Постоянно.
Лодин покачал головой и как-то печально улыбнулся.
– Очень зря. Я ведь обещал.
Откинув за спину рыжий локон, я хмыкнула и произнесла хмуро:
– Сын пастуха тоже обещал любить вечно и никогда не покинуть. А в итоге выдал меня огнекрылым. И не то, что бы его виню его, я бы не вынесла, если бы по моей вине погибла вся Звенящая Долина. Но глубоко внутри хотелось защиты и участия.
Взгляд Лодина остановился на мне, словно пытается залезть в самую душу. Я поежилась, ругая себя за излишнюю откровенность, а он еще пару секунд изучал, затем произнес:
– Могу понять. Сложно, когда ты единственная стихия в долине, а остальные давят на тебя, требуют, ожидают чего-то. Сам таким был. Но теперь я свободен, как ветер, хе-хе. Поэтому, леди-пламя, не переживай. В обиду тебя не дам.
– Спасибо, – пробормотала я. – Хотя это меня настораживает.
Брови Лодина подскочили, он спросил с невинным лицом:
– Почему это?
– У тебя взгляд лукавый, – хмуро заметила я, потирая коленку, которую, видимо ушибла при падении.
Лицо ветра разгладилось, он облегченно выдохнул.
– Ах, это… Ну лукавый. И что? Я всегда такой. Ветреный. Но тебе не о чем беспокоиться. Мы родственники. Хотя жаль.
Он прищурился и подмигнул, явно рассчитывая, что меня это выведет или хотя бы смутит. Но я собрала все внутреннее пламя в кулак и выдавила улыбку. Потом спросила, все еще улыбаясь:
– Значит,
