пожертвовали свое состояние и замок церкви?
Монах едва не поперхнулся куском сыра.
– Да бог с вами! Я далеко не святой, мсье, – сказал он, откашлявшись, – Нет. У меня есть младший брат. Отличный, надо сказать, мальчишка. Теперь-то ему хорошо за сорок…
– Так вы решили уступить ему дорогу, удалившись от мира? Так благородно!
– Тут дело не столько в благородстве… Поймите, я потерял волю к жизни, был старым толстым болваном без детей и будущего. А его заря только разгоралась. Двадцатилетний красавец, сильный, умница – учился он получше моего – и всему этому богатству суждено было сгинуть в монастыре. Что еще ему оставалось, безземельному сыну мелкого дворянина! Он пришел ко мне за благословением, когда более не мог прозябать в замке. Тут-то меня и стукнуло в голову: уйти должен я.
– Вот так запросто?
– Еще чего – запросто! Пришлось больше года переписываться с архиепископом, чтобы разрешил такое. Я брату тем временем и невесту присмотрел, а нам никак добро не давали. Все решили деньги в конце концов: я прямо написал его преосвященству, что за мной церковь больше получит, чем за братом. Ну и через месяц ответ: добро пожаловать! – хохотнул толстяк.
Андре изумленно покачал головой. О том, что среди дворянства уход в монастырь сопровождается торгами, он слышал, но не мог и предположить, как все обстоит на самом деле.
– А как вы попали сюда? – спросил он.
– Да обыкновенно. Мои бывшие земли неподалеку, за перевалом. Тридцать лет назад дорога была в порядке и отнимала всего пару дней. Бенедиктинцы мне всегда были симпатичны, да и место тут бойкое… было. Думал, стану жить как человек, службу нести на благо королевству – а не тут-то было. Кто же мог знать, что скоро объездную дорогу построят, да здесь все заглохнет. Кто помоложе, разошлись по другим обителям, пока была возможность. Кто-то помер своей смертью. А потом уж так мало народу осталось, так что не до жиру.
– А к кулинарии всегда имели наклонность?
– Какое там! Когда народу стало мало, я у всех в помощниках ходил – делать-то ничего не умел толком. У нас повар был хороший, ничего не скажешь. Потихоньку одному научил, другому. Как похлебку ароматную сделать, как из ничего супчик сварить, как кролика запечь, чтобы за уши не оттащить… Каких только талантов в себе не откроешь. В мирской жизни я бы и близко к кухне не подошел! – монах рассмеялся и залпом влил в себя остатки вина, – Заболтались мы с вами, стемнело почти. Вы ступайте спать, мне еще прибраться здесь надо. Доброй ночи, доктор.
– Доброй ночи, брат Модест, – ответил Андре.
Он отпер дверь, прошел по галерее до своей кельи. Лу уже сопел на одной из коек. Андре последовал его примеру. Он улегся на соломенный тюфяк, несколько раз чихнул от пыли, облаком поднявшейся над постелью, и провалился в сон.
Глава 3
Громкий звон с монастырской колокольни прервал сон доктора, превратив его в утренний кошмар. Лу вовсе скатился с кровати. Он панически озирался
