и замечательно, – мама погладила белокурую дочку по голове.
Моего ответа она не дожидалась, и мы пошли к паровой телеге. Пора возвращаться домой.
Вечером я выпросила у брата будильник. Он не сразу согласился отдать его, но услышав: «это для подготовки к вступительным экзаменам!», сам вручил механизм и установил звонок. Ну, не дано мне самостоятельно просыпаться по утрам! Услышала, как трезвонит будильник, собранный Аргусом. И даже рука не сдвинулась к нему. Так и трещал, а я лишь глубже пряталась под спасительным одеялом. Может, Жан сам за мной зайдёт? И по пути вырубит ненавистный звонок. Сломать бы его! Кто придумал это устройство?
Я резко села и уже готова была швырнуть будильник о стену. Вовремя вспомнила, что вещь принадлежит братцу, а мной лишь заимствована на одно несчастное утро. Пришлось аккуратно выключать и долго раздумывать над тем: завтракать дома, или у Жана? Выбрала второе.
Дом у Костроунов отменный! На окраине города, за высоченным забором вокруг большой территории с садом и беседкой на заднем дворе, с выложенными плиткой тропинками и фигурно постриженными кустами перед главным входом. Сам дом двухэтажный. На втором спальни: две хозяйские и три для гостей. У каждой хозяйской комнаты своя ванна, для гостей есть такая комнатка как на втором, так и на первом этаже. Ещё на первом этаже располагаются: столовая, кухня, кабинет с библиотекой, музыкальная комната и даже комната для прислуги. Музыкой у Костроунов интересовалась только мать Жана, а она умерла, когда ему было два года. Прислуги нет. И, казалось бы, что в доме и так полно всего, но самое интересное кроется в подвале – лаборатория, один угол которой отделён заговорённой решёткой, не позволяя белому демону вырваться наружу.
Я нетерпеливо постучалась в дверь и сразу же её раскрыла, войдя внутрь.
– Жан! – позвала своего друга, по слухам всегда просыпающегося спозаранку.
Он слухи оправдал и спустился ко мне в один миг. Одетый, совсем несонный и даже расчёсанный. Аж стыдно стало за зевающий вид и урчащий живот.
– Сначала завтракать? – повеселел Жан.
И я утвердительно кивнула. Друг повёл меня за собой на кухню, где уже ждали бутерброды и закипал пухлый чайник. Я огляделась, вспоминая помещение и подмечая практически неизменность обстановки. Всё те же светлые обои, а над рабочей поверхностью плитка с петушками и домиками. Узкая дверь с потрескавшейся голубой краской ведёт в таинственный подвал. Вся посуда на своих местах. Раковина настолько чистая, что блестит. И как это двое мужчин умудряются держать такой большой дом всегда в чистоте?
Жан заварил чай, я подхватила тарелку с бутербродами, и мы поднялись в его комнату. И у меня на сердце отлегло. Кровать не заправлена. Шкаф полуоткрыт, а из него горой свисают вперемешку вещи. На столе возле окна боком лежит открытая чернильница, содержимое её синей кляксой растеклось по светлому дереву. Рядом покосившейся стопкой чудом не валятся книги и тетради. В углу за дверью на едва заметной паутинке повис пушистый паук.
Помнится,
