отрезала я.
– Или ты умрёшь, – он совсем поник.
– Не мели чепуху! Жан, у нас четыре года впереди. Ты понимаешь? – я наблюдала, как мой друг рассеянно пожимает плечами. – За четыре года столько всего может произойти! И знаешь что? За четыре года можно даже найти способ избавиться от договора, не выполняя его!
– Ничего у нас не получится.
– Не желаю слышать, – постаралась выглядеть грозной. – Увидимся на экзамене. Давай!
– Давай, – ответил мне Жан голосом, переполненным грусти.
Я не обернулась на беседку, в которой остался Жан, и уверенно протопала к калитке. Ближе к дому от моей уверенности не осталось ни следа. Вот это я ввязалась в авантюру! И кто за язык тянул? Вот расскажу Аргусу, тот ахнет!
Я споткнулась на ровном месте и больно дёрнула себя за косу, отвлекая от глупых мыслей. Как же я ему такое расскажу? И перед глазами встала картина разозлившегося папы, потирающего усы и кричащего, что я вовсе не его дочь! Следом представился Жан, которого метлой гонит его отец. Так мы и остаёмся на улице. Само собой, никто из нас не поступает, а следующим днём я умираю на руках лучшего друга. И он долго плачет по мне и хоронит под тонкой берёзкой вдали от города. Тадеус смеётся.
– М-м да, о таком рассказывать явно никому не стоит, – вновь приуныла я.
«Но ведь он плакал?» – прозвучал в голове не высказанный мной же вопрос. Тадеус лежал на полу подвала и плакал, когда я только спустилась. Ну, во всяком случае, глаза его были мокры. И я вновь запнулась, пожалев белого демона. Я точно знала, что он мой с Жаном ровесник. Вот как бы я себя вела, если б меня отняли от семьи и заперли в тёмном подвале?
Так и дошла до дома, погружённая в мысли о Тадеусе. Поужинала наедине с собой и выбралась на крышу. Там я сидела до утра.
На ногах менее гнущихся, чем после поцелуя белого демона, я дошла до высшей школы алхимии и встретилась возле ворот с Жаном, больше походящим на зомби, чем на живого человека.
– Не выспалась? – отчего-то спросил он, а не я.
– Да как-то ложиться не довелось.
– И мне, – Жан зевнул, не утруждая себя прикрыть разинутый рот ладонью. – Вперёд. И знай, я всегда буду тебя помнить, Альва.
С этим утверждением Жан обнял меня и сжал так сильно, как сжимают горюющие жёны, провожая мужей на фронт. Вот тебе раз! Не собираюсь я проваливать вступительные. Зря, что ли, мы вчера полдня на подготовку убили? Что мы там проходили?
Перед внутренним взором промелькнул задымившийся подвал, стонущий демон, целующий демон. Очень крепко целующий. Я даже похлопала себя по щекам, чтобы прогнать воспоминания. А по истории-то что было? Так, ла антиква, а ну брысь из моих мыслей! И геометрия тоже! И Тадеус…
Боги всемогущие! Я погибла. Ну, ещё, конечно, живая, но после экзаменов точно умру.
– Слушай, – вернул меня Жан к реальности. – Сегодня арифметика. История завтра. Правописание послезавтра. И результаты огласят все в один день. На четвёртый, – добавил повеселевший Жан. – Четыре дня!
– «Четыре
