давай, хоть колбаски… молоко-то уж совсем твое остыло. Ну, так вот, – Вернулся он к своему рассказу:
– Но девка эта, мельникова дочь, не проста была – горда больно, балована. Сама раскрасавица, да и приданое у ней, по деревенским-то меркам, не мерянное было – вот и выросла такая. И что ей далось-то – но удумала она, не крестьянской женой, а графиней стать. Окрутила молодого господина махом! Не прошло и луны, как она его на ярмарке зацепила, а уж в замке поселилась. По округе верхом скакала, всем командовала, своими бывшими подружками да ухажерами помыкала. А спустя год родила сыночка. Ну, и воот… – Придыхнул он, залпом опорожняя очередную рюмашку:
– …так продолжалось зим пять, а потом, в один прекрасный день уехал наш граф в столицу, да так и не вернулся. И, хоть молод еще был тогда, но видно не дурак – на мельниковой дочке-то он так и не женился. Но она, тем не менее, как госпожа в замке жила, да звереныша своего наследником растила. С тех пор, и не видим мы графа почти, за все годы – если разов пять и приезжал, то хорошо. А в последние наезды, всегда с большой стражей, да с магом еще в придачу. А графинюшку нашу новую, так вообще не видали, ни разу – только слух прошел зим двадцать назад, что женился господин в столице, да законный наследник у него народился. – Повздыхав чуток по этому поводу, и, промеж делом, разлив опять по кругу, папаша Лайсо продолжил:
– А прознав, что граф женился, да в том браке сыном обзавелся, мельникова дочь совсем с цепи сорвалась – всю округу извела. А кому жаловаться-то, префекту, Совету? Граф-то сам носу не кажет, волю свою не выказывает… вот городское начальство и заменьжевалось, что предпринять не знает. Мельничихин графич подрос, тем временем, компанией, из всякого сброда, обзавелся, и начал озорничать по окрестным селам. В город и на Главный тракт, как правило, не лез, но уж зато, по дальним деревенькам, душу-то свою черную отводил, безнаказанность чуя. А вот, зиму назад, как мамаша-то его от злобы своей с ума совсем съехала, да на мельницу, покойного уж отца, сначала вернулась, а потом и померла совсем, он озверел полностью. Вот и к нам на Тракт выбрался, чего раньше не было. И если б не вы господа спасители, то не ровен час и в город бы нагрянул! А так, может и помрет – с пузом-то пустым…
– А почему все так далеко зашло? Я графа Аргиллского знаю, нормальный, вроде, мужик – спокойный, разумный. Ты ж, Тай его тоже знаешь, ну? – Воскликнул Ворон.
– Знаю, верно, он в советниках у короля ходит. И наследника его знаю. Да вы тоже его видали! – Тай повернулся к Вику:
– Когда в прошлом году твой батюшка с Архимагом приезжали, в их свите паж был, зим семнадцати – темненький, невысокий и спокойный такой, помните? Он, кстати, в отличие от рыжей образины, очень даже на отца-то похож! И, да – почему граф безобразие такое допустил своих на землях-то?
– Есть мнение, что Мельничиха, пока без него в замке командовала, прикармливала городских-то господ из графских закромов. А как сам-то в редкий час наезжал, то у нас тут тишь, да гладь наступала – она, зверюгу-то сыночка прикручивала,
