на самой его вершине.
Зверинец же, как и прочие составляющие дворцового хозяйства, в течение веков расширялся, сползая по склону и нависая одним своим двором над другим.
Как помнил Вик, справа от тигриного двора, должен быть такой же львиный, неделеный на сегменты вольеров, а слева тоже кошачий – толи с черными пантерами, толи пятнистыми леопардами. Снизу – слоновий загон, видимый даже с верхней обзорной галереи, а выше – крытые клети, для теплолюбивой живности.
В самой близости к дворцу, практически в его садах, были территории не укрытые решетками, призванные радовать нежный дамский взор и создавать впечатление вольной жизни в природе. Там обитали олени, на которых, понятное дело, никто не охотился, разные белочки и зайчики, пруд с лебедями и уточками, а в теплое время года в парк выпускали и павлинов.
Напыщенных красавцев с дурным голосом, Вик не терпел с детства, за то, что морочили голову, обманывая глаза своей величавой пышностью, прикрывая этим простенький умишко, как у обычных несушек и тупой индюшачий нрав.
Толи дело лебеди – этих птиц Вик любил, несмотря на то, что был не раз трепан и щипан ими. И все равно, не проходило и десятницы, как маленький принц, убежав от нянек, опять оказывался на берегу пруда с куском хлеба. Они влекли его неимоверно – в них-то красота сочеталась с гордым нравом, и по-человечески определенным характером. А уж рассказы о том, что эти особенные птицы живут только своей парой, простозавораживали мальчика. Ему все казалось, что это прекрасные возлюбленные, похожие на его родителей, зачарованные злым колдовством черного мага, и вынужденные теперь скитаться по белу свету в столь красивом, но все, же птичьем обличье.
Эти воспоминания о годах далекого детства, пришедшие на ум, заполнили те части Виковых мыслей, что зияли туманной пустотой и немного привели его в чувства, как горечь перчинки попавшей на зуб, позволяет лучше распробовать вкус следующего куска. Сразу проявились знакомые четкие линии Тигриного двора, резкость присущих ему запахов и яркость безбрежного синего неба над головой
Большой двор был отгорожен стеной от ему подобных, и образовывал обширное, без крыши, помещение. Площадка, при входе в него, позволяла подойти к дверям во все три вольера, которые Тигриный двор в себе заключал. А поверху, вкруговую по стене проходил смотровой балкон, ниже которого прогуливающиеся по зверинцу дамы и господа, как правило, и не спускались, не желая ощущать насыщенные запахи и видеть вблизи неприглядные мелочи жизни животных.
Когда-то, зим сто пятьдесят назад, еще при Виковом прапрадеде, сюда был доставлен и Тай в своем истинном облике. Он тогда от кого-то скрывался, и целых пятьдесят зим провел, не оборачиваясь в человека, удивляя всех несоответствием пугающе огромных размеров и миролюбивого характера.
От кого он укрывался в зверинце эльмерского дворца, Вику было неизвестно – сам Тай об этом не заговаривал, а принц и не спрашивал. Но, чуть позже что-то изменилось в окружающем Мире,
