Если не будете задерживаться.
– Не будем мы задерживаться! – Буркнул Игорь. – Уже находились! Спасибо, отче! Мы пошли.
– Может, ко мне зайдете? – Предложил монах. – Воды холодной попьете? Отдохнете?
– Да нет, спасибо, – Сергей поправил на плечах рюкзак. – Вы нам и так помогли.
Мы махнули монаху рукой и отправились в указанном им направлении.
– Я буду молиться за вас! – Услышали мы в спину.
Монах долгим взглядом посмотрел нам вслед и снова принялся за работу.
Идти было легко. Мы шли быстрым шагом и скоро показались знакомые крыши монастыря. Теперь мы уже не заблудимся. А там внизу уже замаячила пристань. И по времени мы как раз успеваем.
Вдруг Игорь резко остановился.
– Стойте! Это прямо наваждение на нас какое-то!
– А что такое?
– Ну как что! – Почти закричал Игорь. – С нами монах на каком языке разговаривал?
– На гре… Ох, Господи! – Я хлопнул себя по лбу. – Он же с нами по гречески разговаривал! А мы только сейчас сообразили!
Мы уставились друг на друга.
Сергей от досады плюнул и, отшвырнув рюкзак, сел на землю.
– Ну, какие же мы бестолковые! Опять свой шанс упустили! Может, он и был старцем?
Игорь вздохнул:
– Назад?..
Я посмотрел на море. Белой точкой показался наш пароход.
– Не успеем. Он нам точно сказал, что как раз придем к пароходу.
И мы побрели на пристань.
Уже когда отчалили, и земля стала отдаляться, уступая место голубой воде, договорились, что обязательно встретимся здесь в следующем году и продолжим поиски незримых старцев.
…Но в следующем году у нас ничего не получилось. Как и в другом. Судьба нас постепенно развела своими проблемами и жизненной суетой. Да и необходимости у моих друзей такой уже не было.
У Сергея постепенно все наладилось само собой с бизнесом.
А у Игоря совершенно выздоровела дочь. Тоже как-то самой собой. Жалуется только, что врачи затаскали ее по всяким врачебным конференциям: показывают как экспонат.
Ну а я… Я еще когда-нибудь вернусь. Хотя бы для того, чтобы просто посмотреть на того монаха, который обрабатывает землю.
Восстановление монастыря
Когда приступали к восстановлению монастыря, всюду царили мерзость и запустение. Монашеские кельи раньше использовались как продовольственные склады, состояние оказалось более-менее сносным, поэтому их решили заселить строителями на время ремонта. Летом в них жить еще хорошо. Но вот зимой, как оказалось, туговато. Помещения продувались насквозь, от стен тянуло сырым холодом. Днем спасала работа, вечером грелись крепким горячим чаем. На ночь закутывались, кто во что нашел. Сначала было тепло, но потом тело остывало, сон уже не шел, и люди с нетерпением ждали утра. Однако никто не роптал и не капризничал. Все понимали временные трудности и старались терпеть.
Центральный
