берег и с шипением исчезали в крупной гальке. Пронзительно кричали чайки.
На горизонте показалась «Святая Анна». Пароходик, сделав крутую петлю, направился под прямым углом к пристани.
Народ засуетился, подхватывая рюкзаки и котомки.
– Пора, – сказал Михаил. – Слышишь, отче, помолись за меня. Ты все-таки ближе к Нему.
– Все мы к нему одинаковы. Но я помолюсь. Конечно, помолюсь.
– А знаешь, отче, я здесь совершенно перестал бояться смерти. Да и мытарствами меня не запугаешь, хотя, может, это и неправильные мысли. Но когда ко мне подступят бесы со своими списками, я скажу: закройте свои блокноты, ребята. Про свои грехи я могу рассказать даже больше, чем у вас написано. И я раскаиваюсь не только в них, но и во всей своей жизни. И мне очень за нее стыдно. Но я знаю, что меня оправдает: оказывается, вся моя жизнь была Дорогой к Богу. И ему одному меня судить. А в рай мне и не надо. Мне бы где-нибудь рядышком, на порожке посидеть…
Кораблик с шумом подошел к берегу, опустилась аппарель, и люди поспешно стали вбегать на палубу.
Я широко перекрестил уходящего. Конечно, я помолюсь за раба Божьего Михаила.
Но результат мне, к сожалению, был уже известен.
За спиной Михаила стояла Тень. Она всегда приходит перед смертью. Я почувствовал ее, когда еще подходили к пристани. А здесь под лучами солнца она стала еще более заметной.
Я долго стоял на берегу, провожая взглядом уходящий корабль. Свежий морской ветер дул в лицо, охлаждая разгоряченное под солнцем лицо. На горизонте далеко замаячила дымка, означающая приближение дождя. Надо было спешить в монастырь до наступления непогоды. Тем более, что в Карее нужно решить еще кое-какие дела.
Краем глаза я увидел, как сбоку появилась Тень.
Она застыла рядом со мной, не двигаясь, тоже провожая паломников.
– Неужели ничего нельзя сделать? – Спросил я.
– Через год он станет заместителем генерального директора. – Словно продолжая начатый разговор, сказала Тень. – А потом и генеральным. Он, действительно, хороший инженер. А через полгода пойдет на обман, чтобы повысить курс акций. Махинация вскроется, делом займется прокуратура и, чтобы уйти от позора, он закончит жизнь самоубийством. А этот грех, как ты знаешь, не прощается. Что остается делать?
Я вздохнул, поднял с земли котомку, перекинул через плечо.
– Тебе, конечно, виднее!
Я повернулся и пошел в гору к ожидавшей меня машине. Надо было успеть еще многое сделать.
Но, самое главное, помолиться за раба Божьего Михаила.
В поисках старцев
… Камень покатился с горы вниз, увлекая по насыпи груду мелкого щебня.
– Держись! – Прокричал Игорь.
Я схватился за протянутую руку и тем самым остановил свое падение.
Твердый и прочный на первый взгляд наст оказался предательски ненадежным. Торчащие
